– Он у меня, – сказал Ной, лишь один раз оценивающе взглянув на Жуткого Парня. – У меня Бартоломью. Он в безопасности.

Тепло затопило мое тело, слезы защипали глаза.

– Боже мой, ты шутишь!

Быстро обошла вокруг бара и обняла Ноя со всей благодарностью, радостью и облегчением, на которые была способна. Его руки обняли меня, и мне было так хорошо, что потребовалось мгновение, чтобы осознать недовольное рычание у себя за спиной.

– Мне все еще нужен мой гребаный напиток! – проорал Жуткий Парень.

Мы с Ноем разошлись, и я протянула руку через барную стойку за шейкером. Мои руки больше не дрожали, хотя я и чувствовала, как на меня смотрят. Я опрокинула остальную смесь в запотевший стакан Жуткого Парня и заметила его взгляд, который он бросил на Ноя.

– Кто ты такой? – прорычал парень, захватывая высокий стакан в кулак. — А кто такой Бартоломью?

Я посмотрела на Ноя, молясь, чтобы он подыграл мне. Молясь, чтобы он позволил мне еще разок соврать о моем семейном положении.

– Это мой муж, Ной, – объявила я. – Наш сын, Бартоломью, потерялся.

Ной моргнул, затем кивнул. Он скользнул рукой по моей талии, и это казалось таким правильным, что я будто растворилась в нем.

– Точно, – подтвердил Ной. – Он сбежал из детского сада. Мы ужасно волновались.

– Где ты его нашел? – я смотрела на Ноя, убеждая его глазами продолжать идти вместе со мной. Я, наверное, сильно рисковала, ожидая, что виртуальный ребенок вот так просто объявится, но Ной и бровью не повел.

– В парке, – сказал он. – Ты же знаешь, как он неравнодушен к блестящим предметам.

Жуткому Парню нечего было на это сказать, он проглотил свой напиток в три большие глотка и хлопнул стаканом по поверхности бара, шлепнул двадцаткой по влажному следу от стакана и одарил меня последним тяжелым взглядом и наконец вывалился за дверь.

Только теперь я поняла, что парень с парадом подружек-супермоделей тоже ушел. Мы с Ноем остались одни. Его рука все еще обнимала мою талию, и что-то во мне хотело задержаться в таком положении еще на час или часов на двенадцать. Но я отступила и вытерла влажные ладони о юбку. Оглядела его всего. Он был одет в джинсы и серую футболку с надписью «Донован Стоунворкс». Огромный, даже больше, чем я запомнила, но на этот раз я наполнилась облегчением, а не тревогой.

– Даже не представляешь, как я рада тебя видеть, – сообщила ему.

Он ухмыльнулся мне в ответ.

– Рад помочь.

– Я имею в виду не только Бартоломью. Этот парень... – я посмотрела в сторону двери. Но Жуткий Парень не появился.

– Наверно, устаешь от такого.

Я кивнула и вновь глянула на Ноя. Выражение его лица искреннее и открытое, а эти карие глаза еще теплее, чем в моих воспоминаниях. Я произнесла следующие слова вслух, не думая.

– Слушай, я хочу кое в чем признаться.

Он поднял бровь, но ничего не сказал. Просто ждал, когда я выскажусь. Что я и сделала.

– На самом деле я не замужем. Я так говорю, когда хочу, чтобы парни оставили меня в покое.

– Это довольно паршиво.

Я вздрогнула от удивления. Он, должно быть, понял, о чем я подумала, потому что поспешил уточнить.

– Я не о твоей выдумке. Просто хотел сказать: паршиво то, что тебе приходится так делать. Что нужно притворяться чужой собственностью, чтобы парень отвалил.

Вау.

– Я никогда не думала об этом с этой точки зрения, – я тяжело сглотнула. – Ты прав.

Он улыбнулся, и это была самая нежная, самая милая улыбка, которую я когда-либо видела.

– Слушай, ты не первая женщина, которая, взглянув на меня, начала оценивать свою потребность в телохранителе. Я просто счастлив, что на этот раз телохранителем стал я.

– Есть в тебе что-то пугающее, – призналась я. – Но я понимаю, что ты хороший парень, поэтому и призналась насчет мужа.

Он все еще улыбался, и что-то в его глазах подсказало, что он обрабатывает эту информацию. Что эти слова что-то значат для него.

– Тогда, думаю, я мог бы тоже сознаться тебе....

– У тебя нет девушки? – мои слова, полные надежды, вылетели изо рта, прежде чем я успела их обдумать. Стоило просто позволить ему закончить предложение, но какая-то глупая часть меня очень хотела, чтобы мое предположение оказалось правдой.

Он странно посмотрел на меня, потом кивнул.