Его улыбка была такой заразительной, что я тоже улыбнулась.

– Ты когда-нибудь жалел, что не закончил юрфак?

Он отрицательно качнул головой.

– Это было идеей моего отца. Он всегда хотел, чтобы я был адвокатом. Но это было не мое. Я ни разу не оглянулся назад.

– Круто! – я вспомнила своё дело. Я зарабатываю себе на жизнь приготовлением модных коктейлей. Вспомнила о забавном повороте в моей карьере после того, как получила степень по психологии, а затем просто спросила себя «и что теперь?». Я чувствовала себя в баре уютно, хотя у большинства моих друзей офисная работа с впечатляющими названиями должностей. Достиг ли Ной такого же уровня мира со своей карьерой, или ему приходится защищать свой выбор перед семьей и друзьями?

Мне стало интересно, насколько грандиозны его мечты. Хочет ли он в конце концов работать на себя, или он уже это делает? Он похож на человека, который может владеть собственной компанией. Возможно, у нас есть что-то общее? На кончике моего языка вертелся вопрос, но парень заговорил первым.

– Так чем ты зарабатываешь на жизнь?

Часть меня все еще хотела вести себя осторожно, но, пожалуй, это лишнее. В конце концов, он был со мной откровенен. Больше, чем должен.

– Я – миксолог, – сказала, стараясь не краснеть от претенциозности этого слова или того факта, что это не вся правда.

– Что это такое?

– Что-то типа бармена с докторской степенью. Тот, кто специализируется на смешивание спиртов и вкусов. Тот, кто знает о травах, эликсирах, ликерах и миллионе других мелочей, которые могут превратить обычный коктейль в нечто волшебное.

– Здорово, – он улыбнулся так, что стало понятно – он понимает мои чувства. Что даже если он не коктейльный сноб, то слышит страсть в моих словах. – Похоже, ты любишь свою работу.

– Люблю, – и я начала трещать без умолку. Рассказала ему о своих мечтах с баром и о том, куда все это привело меня в прошлом году. Но потом себя же одернула, не желая слишком вдаваться в подробности. Не желая казаться сентиментальной, страстной и приставучей.

– У него есть девушка, а у тебя фальшивый муж, – предостерег Уотсон. – Давай-ка не будем заходить слишком далеко.

– О, да ради всего святого, – пробормотал Харлоу, закатив глаза.

– Теперь твоя очередь, – сказал Ной, пугая меня. – Две правды и одна ложь.

Он снова улыбнулся, и что-то в моем животе сделало сальто. Меня осенило, что я пропустила его вперед, потому что хотела воспользоваться временем, чтобы придумать собственную ложь, а сама просидела, ловя каждое произнесенное им слово. Обычно меня не восхищают истории других людей.

– Давай начнем, – потянула я время. – Я единственный ребенок в семье.

Я сказала это, не придумав двух других фактов. Это правда, так что мне нужно придумать что-то стоящее для двух других тезисов.

– Я поднялась на орегонскую часть Тихоокеанского хребта десять лет назад. И я одержима просмотром исторического канала.

Он смотрел на меня мгновение, это дало мне секунду, чтобы прокрутить мои слова в голове. Но это заняло добрых десять секунд, и я наконец осознала свою ошибку.

– Вот дерьмо, – пробормотала. – Я забыла сказать неправду.

Он разразился смехом. Он ржал во все горло, от чего его огромное тело дрожало. Бартоломью упал на четвереньки и вжался в ноги, как всадник на быке, его усы дергались от неуверенности. Ной протянул руку и погладит животное по спине, хомяк мгновенно успокоился.

Могу ли я признаться, что завидую грызуну?

Я облизнула губы, когда смех Ноя стих.

– Прости, так увлеклась, что вылетело из головы.

– Не переживай, – успокоил он. – Думаю, это мило.

Не могу сказать, не является ли «мило» кодовым словом для обозначения невротика, но решила попробовать еще раз.

– Ладно, у меня есть степень по психологии, – я сделала вдох, решив не испортить все на этот раз. – Я взобралась на гору Килиманджаро, – растянула слова. – И благодаря учителю пятого класса, который указывал на важность изучения анатомии, я могу назвать каждую кость в человеческом теле.

Он долго смотрел на меня, оценивая. Затем кивнул, будто пришел к какому-то выводу.

– Если поход по тропе Тихоокеанского хребта было правдой в первом раунде, то я склонен думать, что ты довольно бесстрашна, – рассуждал он вслух.

Я неженственно фыркнула.

– Определенно не бесстрашная, – пробубнила я.

Он странно на меня посмотрел, потом кивнул.

– Бесстрашная, возможно, не правильное слово. Авантюристка, – сделал он вторую попытку, и я была вынуждена признать, что это правда, – это заставляет меня думать, что факт номер два тоже не ложь.