– Нет, – мотнула она головой, почему-то не пряча взгляд.

– Эй, что случилось? – я осторожно повернул ее лицо за подбородок, внимательно заглянул в глаза.

– Зачем ты это делаешь? Меня же убьют, – шмыгнула она носом, – я знаю, что ты соврал. Ты не умеешь открывать барьер, никто не умеет. Я сначала правда верила, что ты тот самый из пророчества, но теперь вижу, что ты просто дурак.

Я ошалело вытаращился на нее. Вот это поворот! Спасай потом еще кого-нибудь! Хотя, то, что мой план по спасению Диолы был абсолютной импровизацией, как раз таки намекало на то, что она права, и я действительно поступаю недальновидно.

– Я что-нибудь придумаю, не волнуйся – попытался я её успокоить.

– Я что-нибудь придумаю, не волнуйся – попытался я её успокоить.

– Знаешь, в тот день, когда ты появился, сорги забрали мою сестру Нилу. Она стала ужином вождя, – вдруг сказала она, пряча наполнившиеся слезами глаза. – Она так кричала, бедняжка.

Я вдруг вспомнил тот отчаянный женский, который услышал в первые пробуждения, а затем ужин в шатре у Гохана. Поданные на стол куски человеческого тела.

– На её месте должна была быть я, – уже не скрывая слез, зарыдала Диола.

Я робко взял ее за руку, как успокаивать рыдающих женщин я не помнил, а может быть никогда и не знал.

– Ну не плачь, все будет хорошо, – неуверенно промямлил я. Но, похоже, это не помогло, так как Диола зарыдала пуще прежнего.

– Все, заканчивайте! – громыхнул над головой голос Гэраха. – Выдвигаемся.

В шатер бесцеремонно вошли сорги-слуги. Один схвати и утащил рыдающую Диолу, а двое других принялись связывать меня. От былого задорного настроение не осталось и тени. Тяжёлый груз предстоящей встречи с загадочным барьером, который мне предстояло открыть, лег на сердце тяжелым камнем.

***

Меня снова привязали к Капельке. Диола на этот раз тоже ехала верхом на баагвайе с Мхэго. Пред отправкой ко мне подошёл Гохан, смерил меня презрительным взглядом:

– Ты готов, высший?

– Да.

– Смотри! Попробуешь что-то выкинуть, Мхэго тут же перережет горло рогатой. Понял?

Я кивнул. Неприятное предчувствие продолжало грызть меня изнутри. Я взглянул на Диолу, но она, поймав мой взгляд, надула губы и обиженно отвернулась.

Свою многочисленную армию Гохан оставил в лагере и к барьеру мы отправились в сопровождении небольшого отряда из восьми пеших соргов вооруженных до зубов.

Мы двигались неспешно, утреннее солнце ещё не успело раскалить безжизненную, пустынную землю Соргарда. Лагерь остался позади и окончательно стих шум и суматоха, сменившись тяжелым дыханием баагвайев и шарканьем шагов.

Я смотрел во все глаза в надежде увидеть впереди огромную стену, упирающуюся в небо, ну или что-то в этом роде, но ничего такого пока разглядеть не удалось.

Я заметил, что все чаще по пути стали попадаться приземистые зеленые кусты, а кое-где и трава. И чем дальше мы шли, тем больше пустыня сменялась зеленеющими лугами, пока вконец не зазеленело все вокруг.

– Скоро будем на месте, – сообщил Гэрах.

Я разволновался не на шутку. Ладони вспотели, а сердце принялось ухать в висках словно таймер, отчитывающий последние минуты моей жизни. Я оглянулся, надеясь поймать взгляд Диолы, но устрашающе широкая спина Мхэго полностью закрыла ее, лишь край завитого рога мелькал время от времени.

Вдалеке замаячила зеленая полоса и наконец, я смог разглядеть широкий, без конца и края, насколько хватало глаз, лес. Похоже, это и есть Зеленые земли. Но где же барьер?

Мы остановились так неожиданно и резко, что если бы я не был привязан, то наверняка свалился бы на землю.

– Приехали! – торжественно объявил Гохан. – Здесь заканчивается Соргард и начинаются Зелены земли! Открой же барьер, высший!

Меня отвязали, помогли спуститься, руки оставили связанными. Очутившись на твердой почве, я принялся таращиться на раскинувшийся впереди лес, судорожно пытаясь сообразить, где же этот чертов барьер.

– У меня есть условия! – борясь с нервной дрожью, практически заорал я.

– Ну? – удивленно вскинул бровь Гохан.

– Вы отпустите Диолу, дадите ей уйти, и только затем я открою барьер!

Гохан противно захохотал, запрокинув голову и обнажив уродливые зубы. Мхэго подхватил его смех и заржал ещё громче вождя, остальные сорги тоже принялись смеяться. Все, кроме Гэраха. Он сверлил меня осуждающим взглядом, и как бы спрашивал: «Совсем рехнулся?»

Гохан перестал смеяться, резко замолчав и повелительно подняв руку приказывая всем замолкнуть. Воцарилась тишина.