О таком в балладах, пожалуй, не поют.

Когда они добрались до берега, солнце уже высушило одежду Тьяны, так что можно было одеться, всего лишь сбросив мокрую сорочку. Валантен, пока Тьяна воевала с юбками, пытаясь связать порванные ленты, опять просто зашел за ее спину и отряхнулся по-собачьи, брызги так и полетели в разные стороны.

Она глянула через плечо, встретилась с ним взглядом.

— Вот это и называется подглядывать, миледи! — заметил он вовсе не сердито.

— О, простите, милорд! — она рассмеялась.

Платье, конечно, теперь настойчиво просило хотя бы утюга, а волосы, мокрые и спутанные, оставалось лишь скрутить на затылке и заколоть шпильками. Но пройтись по пляжу до замка в таком виде, конечно, можно было запросто. Даже забытые туфли, за которыми Валантен сходил к реке, оказались почти сухими и их можно было надеть.

— Мне нравится эта прическа, — заявил Валантен, — я не шучу, тебе очень идет.

— Ну, тогда завтра утром мы пойдем купаться, а потом я сразу отправляюсь на завтрак к леди Овертине.

Кстати, — вспомнила она, — Овертина упрекала меня в том, что я хочу завладеть частью Нивера, а я даже не поняла, о чем речь. А герцог объяснил, что ты решил передать мне хозяйство Нижнего замка.

— Хм, — Валантен взглянув вопросительно, — я лишь сказал ему, что этого хочу. Он даже не ответил. Да, глупо вышло, ведь я тебя не предупредил. Прости.

— Ну, его милость согласился и уже подарил мне сафьяновые книги для записей.

— Даже так? Хорошо, — хмыкнул он, — но с чего бы ему не соглашаться, он вообще не вмешивается в дела Нижнего. Тут были практически развалины, и никто не жил, отец восстановил их и подарил мне к семнадцатилетию. Мне всегда нравилось это место, и оно мне принадлежит, даже согласно моим ограниченным правам. Так ты не против хозяйничать в Нижнем?

— Но тогда получается, что это мой долг, раз Нижний по-настоящему принадлежит моему мужу, — заметила Тьяна, а он опять нахмурился.

Ему разонравилось говорить о долгах. Для нее же тут все было просто: если бы она вышла замуж, к примеру, за соседа, она, конечно, стала бы хозяйкой в его доме, и отвечала бы перед мужем, и перед его семьей, может быть, и перед свекровью, которая, как водится, чем-нибудь была бы недовольна. Какие тут шутки? Об этом всю ее юность твердила мать, иногда упоминал отец, шутила тетя Элла. Если перессорились горничные — виновата хозяйка, если кухарка перепутает специи или о чем-то позабудет — тоже виновата хозяйка, потому что лишь от нее зависит, как ведет себя прислуга. И можно ли потратить больше денег на запасы к зиме — тоже решает хозяйка, по крайней мере, отец не вникал в это совсем. Но Нивер не идет ни в какое сравнение ни с Рори, ни с любым из соседних с ним замков. В этом смысле Нивер сразу показался Тьяне чем-то огромным и непонятным. Здесь множество служб — еще бы, резиденция герцога. Здесь есть управляющий с помощниками, есть экономка, а может, и не одна, но насколько их работа зависит от леди Овертины? Ее роль казалась Тьяне какой-то формальной, в лучшем случае она выслушивает доклады, или решает какие-то спорные вопросы. Впрочем, Тьяна не знала этого наверняка. В Верхнем огромная кухня, и кто знает, как управляется она. А уж экономить на зимних запасах — да тут вообще понимают, что это такое?

Здесь другая земля, и растут сады, и лучший на Побережье виноград, и есть рыба, не та, что дома, совсем другая. Хотя, у них рыба тоже хороша, но отец любил здешнюю, жирную и просоленную с какими-то специями, а потом завяленную, янтарно-золотистую — он всегда покупал несколько связок к Новогодью.

И драгоценности в шкатулке, и новые платья для женщин семьи Айд — необходимость. Это невероятно благодатный край, еще и поэтому его герцог может позволить себе такую роскошь…

Но какое ей дело до Верхнего замка? Речь о Нижнем. О доме Валантена Айда.

Она задумалась, хмурясь, Валантен посматривал на нее исподлобья.

— Я тебя не заставляю, — тихо сказал он, — это необязательно.

— Что необязательно? — удивилась она, — управлять твоим домом? Но это честь для меня. Ты думал, я откажусь?

— Я запутался и уже ничего не понимаю, — кивнул он, — честь, обязанность, еще что-то там. Мне всегда хватало экономки, и чтобы она приставала с вопросами не ко мне. Зачем мне было в это все вникать? И так хватало, над чем ломать голову. Но ты моя жена, а не гостья. Я хочу, чтобы… — он помолчал, подбирая слова, она ждала, — чтобы мой дом зависел от тебя. Как и моя жизнь. Так ведь и должно быть, верно?

— Да, Валантен, — она подошла, положила руки ему на грудь, а он тут же обнял ее, привлек к себе, — благодарю тебя. Это и обязанность, и честь, и радость, и… я ценю твое доверие, Валантен. Это большое счастье для меня, правда.

— Даже счастье? — он опять прищурился, но напряжение из глаз ушло, — все-таки мне сложно понять женщин. Но я рад, — он нагнулся и поцеловал ее в висок.

— Мой отец говорил… — начала она и, смеясь, опять замолчала.

— Ммм? — он посмотрел с интересом, — я все-таки узнаю, что говорил твой отец? Или опять забыла?..

— Он говорил, что женщин и не нужно понимать, их надо любить и дарить им, что они хотят, если кошелек позволяет, — с улыбкой сказала Тьяна, — я понимаю, какое это нахальство с моей стороны, так что лучше забудь. Мне не нужны еще подарки, я и так получила их слишком много за последнее время.

Он хмыкнул и громко рассмеялся, запрокинув голову. И сказал:

— А твой отец был мудрым человеком. Мой тоже, кажется, мог бы такое сказать. Наши отцы, наверное. поладили бы между собой. Вот что, Тин, я хочу подарить тебе все, что ты только пожелаешь, но прошу, говори мне, что именно ты желаешь. С догадливостью у меня не очень.