— Зря, очень зря! — пытается отстраниться. Безуспешно. Нужно думать заранее, выбирая такой провокационный наряд.

— Не вздумай мне их испортить! — угрожающе предупреждаю я. — Не хочу выслушивать вопросы подобные утреннему от твоей домработницы.

Качает головой, тихонько смеясь и крепко меня обнимая.

— Тебя накормили?

— Я выпила чай.

— Регин…

— Да, я уже знаю, что у тебя всё по часам и мне больше чем нравится результат, — запускает руку под рубашку поглаживая мой пресс. — Они ничего не рассказывали. Не смотри так. Я сама залезла в холодильник, — очаровательно улыбается и мне не остаётся ничего другого, как сделать то же в ответ. Мне просто очень-очень хорошо.

Трапезы, сон, танцы, плавание, прогулки по саду внутри и снаружи, разговоры ни о чем, секс… нет, любовь… много любви… очень много любви… Даже в новогоднюю ночь под звук курантов, потому что я хочу именно ТАКОЙ новый год! С НЕЙ! Рядом.

Утро. Привычное движение рукой. Пусто. Встала пораньше. Проверить под ёлкой свой подарок. Я запомнил, что ей хотелось бы получить его именно так. Умываюсь по-быстрому, хочу одеться тожественнее, чем обычно… Это наш год! И наше первое утро в нём!

Сдвигаю дверь шкафа…

Бл. ть!

Ни вещей, ни сумки…

Натягиваю джинсы и свитер уже чуть ли не скатываясь по лестнице. Первый день! Торжественно! Кто-то там наверху решил, что мне достаточно?!! Хрен вам!

— Демид! — ору в трубку, но телефон можно было бы не включать, мой рык явно слышно и за пределами дома. — Где она?!!

Мне не нужен его ответ, потому что я на улице и вижу её фигуру уже практически в конце аллеи. Не одна. С Вадимом, начальником охраны, который помогает нести сумку. Значит, решил проводить… И хоть ещё и не нарушил моих инструкций, но… уволен!

Быстрый бег помогает хотя бы частично сбросить напряжение, которое охватывает всё моё тело, норовя разорвать клетки и превратить меня в кровавое месиво.

Слышат мои шаги. Вадим оборачивается. Никакого раскаяния. За эти три дня она перезнакомилась со всеми и ко всем нашла подход. И… чёрт! Мне это даже стало нравится!

Взгляд светло-голубых глаз. Пустота. Ну, нет, дорогая, твои навыки прятать эмоции тебе не помогут!

— Свободен. Сумку оставь, — отдаю приказ Вадиму. Никакой реакции. Зато она есть у меня. От того, чтобы обрушить на него весь мой гнев и приложить аурой его спасает только присутствие Регины. Пока спасает.

Движение ресниц и едва заметный кивок. Он отмирает. Опускает сумку на землю. Отходит шагов на десять и останавливается, выжидая. Сатина! И после этого ты думаешь, я тебя отпущу?!! Уже весь мой дом и его обитатели вращаются вокруг тебя…

— Решила уйти не прощаясь? — мне удаётся вернуть голосу бесстрастный тон. — Что так? Я чем-то опять обидел тебя? — два шага вперёд, я в десяти сантиметрах от неё.

— У нас договор. Праздники закончились.

Смотрит прямо на меня, замораживая холодом заключенным в прекрасных глазах. Ни единого движения.

— Регина… я тебе не верю, — подцепляю пальцем локон, заправляя за ухо. Вот ты и попалась. Вена на виске пульсирует с такой скоростью, что даст фору всем нашим безумствам последних дней. Подаюсь вперёд. Резко отклоняется, но уже поздно. Сгребаю её в объятья, прикасаясь к вене, кожей губ, чувствуя быстрые ритмичные сокращения. Напряжена как струна.

— Милая, скажи, что ты думаешь на самом деле? — неотрываясь, шепчу я.

Молчит. Долго. Я никуда не тороплюсь и температура, которая спустилась намного ниже нуля, наоборот спасает от испепеляющего внутреннего жара.

— Со мной в нагрузку идёт… слишком много всего… — наконец, выдаёт она.

Облегченно выдыхаю.

— Боишься, не потяну? — смотрю в оттаявшие озера глаз.

— Боюсь, каждый раз сталкиваясь с этим всем, ты не воздержишься от напоминаний и не потяну я, — жёсткий серьёзный ответ.

— Я могу пообещать никогд…

Перебивает.

— Это ещё хуже, потому что все претензии будут копиться тут, — укол пальцем в мою левую часть грудной клетки.

— Решение есть всегда! — возражаю уверенно, продолжая крепко держать её в своих руках.

— Да, простое и верное.

Бесишь, Сатина!

— Нет, сложное, но не невыполнимое, — продавливаю свой вариант.

— Герасимов… Насколько тебя хватит? — тихо и с невероятной горечью..

— С твоей поддержкой я рассчитываю на всю жизнь, — озвучиваю то, о чем размышляю ещё со вчерашнего обеда.

Её глаза округляются, брови приподнимаются:

— Ты готов изменить самому себе?

— В чем?

— Не делать столь категоричных заявлений.

— Я не изменяю. Это как раз и доказывает степень моей серьезности, — смотрю на неё в упор, не позволяя спрятать глаза. — Ты со мной?