И тогда я начал учить своих пациентов обращать внимание на едва уловимые процессы, своеобразные «махинации подсознания», которые начинали действовать там, куда обычно сознание не дотягивается, когда они сталкивались с задачами, казавшимися им трудными для решения. Я помог им пролить свет на возникающие в таких ситуациях мысли и страхи, понять те стратегии, к которым они прибегали для достижения «успеха», а главное, понять, работали эти стратегии или нет. И в процессе люди начинали понимать, как попытки забежать вперед на самом деле тащили их назад.

Для одного из упражнений я воспользовался техникой, с которой меня познакомил мой дорогой друг и коллега доктор Рэй Готтлиб и которая изначально была разработана доктором Робертом Пеппером в качестве одной из составляющих «терапии стрессовых состояний Пеппера». Воспользовавшись таблицей с изображением нескольких рядов стрелок, указывающих в разных направлениях, я просил моих пациентов называть направление, в котором указывает стрелка, одновременно двигая руки в противоположном направлении. Как вы догадываетесь, это приводило к путанице (если не к панике) и желанию «все сделать правильно», что, в свою очередь, вызывало задержки дыхания. Но как только пациент осознавал происходящее и снова начинал дышать, все способности его ума, не сдерживаемые более напряжением, проявлялись в полной мере, давая блестящие результаты.

Помню одну молодую женщину, которая посещала мои семинары. Я попросил ее снять очки с толстыми стеклами и встать настолько близко к таблице со стрелками, насколько было нужно, чтобы эти стрелки разглядеть. Таблица была крупной, женщина остановилась меньше чем в метре. Каждый раз, когда она выполняла очередное задание, я просил ее сделать глубокий вдох и отступить на шаг назад. Через двадцать минут она отошла больше чем на семь метров, а глаза ее продолжали четко видеть стрелки. После упражнения я проверил ее зрение – оно улучшилось на 200%.

С тех пор я воспользовался этим упражнением для работы с тысячами пациентов, среди которых были и члены олимпийских соревнований, и атлеты мирового уровня. Снова и снова это незамысловатое упражнение приводило к значительному улучшению внимания, памяти и спортивных результатов, в то же время увеличивая скорость, точность и гибкость реакций на сложные жизненные ситуации. Но самым интересным оказалось следующее мое наблюдение – наша система будто изначально была «спроектирована» таким образом, чтобы реагировать на жизнь, а не направлять ее. Это наблюдение послужило толчком для моих дальнейших философских и научных поисков.

Когда мы перестаем думать и начинаем реагировать, мы преуспеваем. Когда мы пытаемся предугадать последующие события и контролировать их ход, мы зажимаемся и качество нашего «исполнения» снижается. Но если мы легко и без сопротивления направляемся туда, куда поведет нас жизнь, мы встретимся к ней лицом к лицу, с широко открытыми глазами. Такой опыт позволяет нам без всякого напряжения выйти на совершенно новый уровень непринужденности и присутствия. Признание того факта, что разум жизни всегда «ходит» первым, а нам остается лишь делать ответные ходы, вдохновляет на органичное и сбалансированное сотрудничество с реальностью; ведь нам остается лишь следовать за ним туда, куда он ведет, а он неизменно ведет в направлении раскрытия своего потенциала самым оптимальным образом.

В следующей истории рассказывается о том, как я в свое время сам откликнулся на такое «приглашение», сделанное мне самой жизнью с целью раскрыть мой потенциал. Весной 1969 года меня приняли в стоматологический колледж, но с тем условием, что за лето я пройду три предмета и сдам зачеты, которых мне недоставало для зачисления на курс, стартующий осенью. Я связался с единственным в Майами (где собирался провести лето) колледжем, имевшим аккредитацию, и выяснил, что два предмета из трех мне необходимых там будут преподаваться параллельно, так что я при всем желании не мог выполнить предъявленные мне для зачисления требования. Получалось, что мне придется прождать еще год, чтобы начать учиться на стоматолога.

В тот же день один из моих сокурсников пригласил меня в Мемфис, куда он направлялся, чтобы навестить родственников. Я согласился. После прибытия мы поехали кататься по окрестностям. Мы ехали по магистрали, как вдруг мимо промелькнул колледж по оптометрии. Я почувствовал неодолимое желание заглянуть туда, что довольно странно, потому что никогда не размышлял о карьере оптометриста. «Разворачивайся!» – крикнул я. Мой друг развернулся, притормозил, и я чуть ли не бегом побежал к администратору, чтобы взять бланк заявки на поступление. Было лето, колледж пустовал, поэтому мне не составило никакого труда на следующий же день попасть на встречу с представителем приемной комиссии.

Я рассказал ему, как что-то буквально толкнуло меня, когда мы проезжали мимо кампуса, заставив остановиться. Затем я показал ему уведомление о зачислении в стоматологический колледж и поинтересовался, насколько значившиеся там предметы совпадают с предметами, необходимыми для зачисления в оптометрический колледж. Выяснилось, что списки практически идентичны, а на курсе, который должен был стартовать осенью, как раз оставалось одно вакантное место. Представитель приемной комиссии спросил, хочу ли я подать заявку на поступление. Я вытащил бланки, заполненные накануне, и протянул их вместе со своим табелем. Администратор внимательно изучил их и потом удивленно поднял на меня глаза. «Вообще-то я так никогда раньше не делал, но если вы хотите это место на курсе – оно ваше», – заявил он. И затем заметил, что из трех предметов, которые требовал стоматологический колледж, для поступления сюда мне понадобятся только два из них.