Знаю, она намекает, чтобы я нарисовал ее, но я не буду. Мне потребовалось много времени, чтобы нарисовать Нову, и я это сделал только потому, что она что-то значит для меня. Но после того, как я закончу с рисунком, то уничтожу его, заставив себя забыть обо всем, что произошло между нами. Я собираюсь забыть о своих чувствах к Нове. Вернуться обратно к Лекси, как я должен был делать все это время. Если Нова не будет знать, где я, то я не смогу дать волю чувствам, которые испытываю к ней. Ей будет безопаснее, если я останусь в стороне. И хотя она не видит меня сейчас, она будет счастливее, не зная, что такой кусок дерьма, как я, влюбился в нее.

Теперь мне просто нужно выяснить, как ее забыть - забыть о жизни. О моих эмоциях... любви, которую я вполне уверен, испытываю к ней. Я просто хочу избежать всего этого и вернуться к обещанию Лекси, постоянно прося у нее прощения, зная, что я никогда не получу его, и что в конце концов я умру и больше никогда не буду чувствовать что-либо.

– Как дела у Тристана?
– спрашиваю, пытаясь отвлечь себя от того, где я и с кем.
– Ты звонила в больницу?

– Да, это была еще та заноза в заднице, чтобы выудить из них хоть какую-то информацию, но медсестра стала посговорчивее, когда я сказала ей, что я его тетушка, - говорит она.
– Они сказали, что он еще на реабилитации.

– Я до сих пор удивляюсь, что он принял, - говорю я, зная, что это не относится к делу. Что бы он ни принял, он чуть не умер, и меня не было рядом, чтобы помочь ему.
– Он всегда любил смешивать дерьмо.

– Это действительно имеет значение? Важно то, что он будет в порядке.

– Да, наверное, - бормочу я.
– По крайней мере, его родители направляются сюда, и, надеюсь, они отвезут его домой.
– Я очень надеюсь на это. Мне потребовалось много сил, чтобы сделать этот звонок, но после того, как врачи вернули его к жизни, я знал, что должен сделать это - помочь ему, как могу. Поэтому, когда машина скорой помощи исчезла, мигая красными и синими огнями, я сделал звонок, который не хотел делать, и все, что я ожидал, произошло. Его мама обвинила меня, когда я сказал ей, что у Тристана передозировка, она сказала, что это моя вина, потому что я плохо влиял на него, и что он употребляет наркотики, потому что потерял сестру и переживает боль внутри. И она права.

Все это моя вина, и я просто хочу перестать чувствовать это, продолжая убивать себя каждый раз.

– И ты поедешь с ним?
– спрашивает Нэнси, прислоняясь спиной к стене и наблюдая за мной.
– Когда он вернется домой?

Я продолжаю рисовать, потому что это единственное, что держит меня на плаву. Движения. Простые линии. Задача, чтобы держать мои мысли сфокусированными.– Нет... у меня нет дома.

– И что? Ты просто останешься? Со мной?

Я не отвечаю, и тишина повисает в воздухе. Не могу сказать, что меня это волнует. Я даже не уверен, хочет ли она, чтобы я сказал «да» или «нет», но она продолжает ходить вокруг да около, а затем, наконец, тянется к низу матраса.
– Ты готов попробовать?
– спрашивает она.

Я с усилием проглатываю нервный комок в горле, продолжая водить карандашом по бумаге.
– Ты уверена, что это поможет мне забыть обо всем?

Она улыбается, возвращаясь ко мне с коробкой в руках.
– Это заставит тебя чувствовать себя богом.
– Она открывает коробку и пытается взять меня за руку.

Я отскакиваю.
– Но разве это поможет мне забыть?
– Мне нужно, чтобы она сказала «да» прежде, чем я решусь.
– Я хочу забыть. Все это.

Она вытаскивает сложенную белую бумажку и шприц.
– Милый, это даст все, что желает твое сердце и многое другое. Ты даже не сможешь думать о том, что хочешь забыть, потому что будешь не в состоянии думать.

Я киваю, по-прежнему фокусируясь на рисунке, нервничаю, вспоминая последний раз, когда мне вводили иглы, и это вернуло меня к жизни. Надеюсь, в этот раз это будет концом моей жизни.
– Хорошо, я сделаю это.

Она ухмыляется.
– Ты не пожалеешь.
– Она достает ложку и зажигалку из коробки, вместе с резинкой, потом начинает топить героин. Я продолжаю рисовать, стараясь не думать об этом, потому что если я сделаю, то струшу и тогда застряну в своих мыслях, а мне нужна тишина.

Когда Нэнси говорит, что она готова, я беру зажигалку из ее рук, а затем отклоняюсь в сторону, держа бумагу и поджигая ее. Я смотрю, как она превращается в черный пепел, который осыпается на пол, чувствуя, как мои воспоминания исчезают, и я надеюсь скоро они уйдут. Лекси. Нова. Тристан. Моя вина. Я.

– Дай мне руку, - Нэнси инструктирует, пока я сижу на матрасе.

Я кладу свою руку ей на колени, дрожа от нервозности, не только из-за иглы, но и потому, что это означает. Что я собираюсь забыть обо всем и полностью согласен с тем, во что превратится моя жизнь, пока я окончательно не сгнию.

– Ложись и устраивайся поудобнее, - говорит она мне, и я повинуюсь, ложась на жесткий матрас, который пахнет сыростью и дымом.

Ее холодные пальцы обхватывают кисть, пока она затягивает резинку, а затем ударяет несколько раз по руке.
– Постарайся расслабиться.

Легче сказать, чем сделать. Но я стараюсь и делаю глубокий вдох. Потом еще. Затем начинаю выпускать воздух из легких. Она приближается, и я чувствую кончик иглы на своей коже. Чуть не срываюсь, желая остановить ее, но я молчу, а затем игла проникает глубоко в мою кожу.

– Вернись к нам, Куинтон, - кто-то шепчет. – Открой глаза.

– Нет...
– я бормочу с закрытыми глазами.
– Просто отпустите меня... пожалуйста...

– Не отказывайся от нас.
– Я слышу гудки машин, которые пытаются вдохнуть жизнь в меня -жизнь, которую я не хочу. Я хочу оставаться холодным. Ничего не чувствовать. Исчезнуть в звездах.