После этой яркой вспышки страсти, ребята медленно приходили в себя, всё ещё не выпуская друг друга из крепких объятий.

— Женька, а в тебе и правда что-то поменялось, — хитро улыбаясь, сказал Витька, — Такая горячая, страстная и властная, такой я тебя ещё не видел!

Он опять начал покрывать жадными поцелуями каждый кусочек тела, до которого мог дотянуться губами. Тлеющий пожар между ними начал разгораться с новой силой, но другая физиологическая потребность всё же победила этот эмоциональный всплеск — Витькин голодный организм напомнил о своей проблеме характерным урчанием в животе.

Женя легко рассмеялась и проговорила ему в губы:

— Ага, поменялось! Я стала хорошей любовницей и плохой хозяйкой, судя по всему. Боюсь, если я тебя сейчас не покормлю, ты слопаешь меня вместо завтрака.

— Ну ладно, уговорила, — сказал Витя нехотя выпуская её из объятий.

Они помогли друг другу одеться и Женька опять взялась за готовку. Витька чмокнул её в щёчку и сбежал зачем-то в другую комнату со словами: "Я сейчас!"

Он вернулся с хитрой улыбкой и таким же взглядом, отвлек её от дел, взял за руку, проникновенно заглянул в голубые глаза, которые сейчас были светлыми и спокойными, как лазурное небо в погожий летний денёк. Женька улыбалась без конца, потому что теперь всё хорошо, потому что она рядом с ним наяву, а не во сне. Он достал из кармана красную коробочку, а у неё сердце забилось быстрее.

— Женя, хочу ещё раз предложить тебе вот это кольцо, свою руку и сердце. И спросить вновь, ты выйдешь за меня? Прости меня за всё, я обязательно сделаю тебя счастливой!

И в этот момент, о Боги, преклонил перед ней колено, как какой-нибудь принц из сказки, как герой женского любовного романа с хеппи-эндом. Неотрывно глядя ей в глаза, прошептал:

— Смотри, я весь в твоей власти и у твоих ног.

Женька в следующую секунду рухнула на колени напротив, крепко-крепко обняла, насколько хватило ей силы, и тихо сказала:

— Не нужно этого, мне достаточно того, что ты уже давно живёшь в моём сердце! Конечно, я стану твоей женой, потому что люблю тебя больше жизни!

Виктор осторожно достал украшение и надел ей на пальчик. Кольцо приятной прохладой скользнуло на него и село идеально по размеру.

— Я хочу, чтобы ты никогда его не снимала, это символ того, что ты теперь моя! — Прошептал Витька и уткнулся ей в шею за ушком.

А Женька вертела рукой и так и эдак, любуясь переливами и блеском драгоценных камней.

— Хорошо! Такую красоту я готова носить на своем пальчике вечно, — сказала она с улыбкой от уха до уха.

— Жека?

— Ммммм?

— Может, ты всё-таки меня накормишь? — Хитро сказал он.

— Ну вот, развеял всю романтику момента, — засмеялась она.

— Ну что ты, омлет на завтрак от любимой девушки это тоже очень романтично!

— Значит, сейчас всё будет!

Женька вернулась к приготовлению завтрака и через секунду уже колдовала над плитой, тихо напевая себе под нос. А Витя решил пока сделать один важный звонок. Для этого он вышел из кухни и набрал номер старого друга.

— Привет, Гера! С Наступившим тебя!

— Привет, взаимно, — глухо и хрипло прокаркал в ответ Герман.

— Бурная ночка была?

— Чувак, она закончилась всего два часа назад. А ты какого лешего такой бодрый и счастливый, первого января в восемь, мать его, часов утра?!

— Да вот решил тебя с Новым годом поздравить и ещё… ко мне Женька вернулась.

— Это здорово, — тут же немного взбодрился друг, — Я рад за вас!

— Гер, что по моей просьбе? Удалось найти какую-то информацию?

— Кое-что есть, но я не готов сегодня это обсуждать, я не смогу собрать себя в кучу до завтра.

— Да не вопрос, завтра так завтра, просто хочется уже поставить точку в этой истории.

— Всё сделаем, а сейчас я спать! До завтра голубки, воркуйте там пока в своё удовольствие.

— Пока, клоун! — По-доброму усмехнулся Витька и положил трубку.

И они действительно забыли на сутки обо всех и обо всём, дарили друг другу любовь и страсть, которых были лишены всё это время. И много говорили. О том, как тоскливо и серо жилось в разлуке.

— Знаешь, мне этот Лондон со своими дождями и чопорностью, осточертел уже, — призналась Женька, — и работа в музее мне не нравится, это скучно и совсем не то, чего просит моя душа. Не поеду туда больше, придумаю, как уладить все формальности удалённо.

— А я тебя и не отпущу, — сказал Витя, и легонько куснул её за плечо, — Теперь ты моя! Я ведь тоже до этого момента не жил, а существовал. Даже в клинике, когда не знал, останусь ли я инвалидом или буду ходить, у меня была надежда и желание жить. А когда ты укатила в этот грёбаный Лондон, я чуть не сошёл с ума, опять. Но вовремя опомнился.