Шрифт:
– Доброго денёчка, господа хорошие! – сказал он и низко поклонился.
– Знакомьтесь, Пётр Алексеевич, это банщик наш, Ванюша. Это он так шутит, вы не обращайте внимания. Проходите вовнутрь, сейчас он вас веничком так отходит, мигом вся грязь и хворь выйдут.
– Спасибо, но я предпочитаю мыться один, – произнёс Ручкин и зашёл внутрь.
Есть что-то в банях магическое. Особенно в русской. Вообще Пётр Алексеевич бани не очень любил и даже к саунам относился равнодушно. Что с него взять? Городской житель, привыкший наскоро мыться в душе и бежать по делам. А баня – это целая философия, которая не терпит спешки и любит обстоятельность.
Ручкин попотел с полчаса, неспешно помылся, мысли его стали чистые, а кожа розовая.
Обернувшись в простыню, он вышел в предбанник, где его ждал, сидя за столом, скучающий мэр. Но мэр был не один, а в окружении кружек пива и вяленой рыбки.
– Присаживайтесь, Пётр Алексеевич, вот пивка холодненького с рыбёхой пожалуйте. Вы не поверите – сам ловил и сам готовил.
– Хорошо-то как! – сказал журналист, сделав большой глоток и разом ополовинив кружку.
– А то! – произнёс мэр. – Это ещё снега маловато выпало. А то в январскую лунную ночь выйдешь из парилки, да прыгнешь в сугроб снежный и понимаешь: вот оно, счастье! Эх, завидую я вам, мне ещё с моим гипсом не скоро удастся попариться.
– Я вот, Захар Аркадьевич, расспросить вас поподробнее хотел, про ваше село, – произнёс Ручкин, закончив с первой кружкой и перейдя ко второй. – Какова численность населения, состав структур и так далее? Так сказать, для общего представления.
– Село наше называется Красный Богатырь, – начал рассказывать Семёнов. – Население небольшое, но очень дружное, целых триста двадцать пять человек. Пять человек в администрации, трое в поликлинике, четверо в полиции. Ещё есть пожарная служба, там два брата работают. Но пожары у нас, тьфу-тьфу-тьфу, большая редкость. В школе два учителя работают, есть своя церковь, кладбище, магазин, и естественно коммунальная служба в лице дворника Фрола. Ну, вы его знаете. Остальные кто чем занят, кто на пенсии, кто на мелкой работе.
– А как вы зарплату получаете, вещи, лекарства где берёте?
– Раз в месяц ворота открывают и заезжает фура. Зарплату раздают, пенсии кому положено. Вещи привозят, топливо, бумагу, ну, в общем, всё, что нужно для жизни.
– Не скучно так жить, Захар Аркадьевич?
– Нет, Пётр Алексеевич. Знаете, я здесь родился, вырос, здесь и умру. Я другой жизни-то и не видел. Да и нравится мне здесь, красота ведь какая, родина моя.
– Да, и вы тут царь и бог.
– Ну, зря вы так, – возмутился мэр. Президент у нас с вами один, а я тут так, мелкая власть, за порядком слежу, за народ свой радею.
Они ещё долго беседовали про жизнь, Пётр Алексеевич сходил несколько раз в парилку, выпил ещё несколько кружек пива и отправился домой. Не обнаружив на столе очередной записки, он лёг на кровать и мигом уснул.
День десятый
Убийство
Проснулся Ручкин от того, что кто-то бесцеремонно тряс его за плечо. Открыв глаза, он увидел, что разбудил его Пинкертон, возле которого стояли сержант и мэр.
– Как же так, Пётр Алексеевич, – заговорил мэр. – Мы к вам со всей душой, а вы вот нам чем отплатили.
– А с виду интеллигентный человек, – произнёс сержант и зло сплюнул на пол.
– Господа, я, право, не понимаю, что происходит, что за представление? – спросил растерянно журналист.
– Гражданин Ручкин, вы обвиняетесь в убийстве, – громко и чётко проговорил капитан.
– Каком, на хрен, убийстве? – закричал журналист.
– Сегодня ночью был убит Фрол, – произнёс мэр.
– И что? Я-то тут при чём? – спросил Ручкин.
– А при том, – деловито заговорил Пинкертон, – ночью вас видели выходящим из дома Фрола – это раз. У вас был конфликт с дворником – это два. И в доме Фрола мы нашли ваш паспорт – это три.
С этими словами капитан достал из кармана паспорт и предъявил журналисту.
– Ваш?
– Мой, – растерянно произнёс Пётр Алексеевич. – Но я понятия не имею, как он там оказался, я всегда ношу его с собой.
– Разберёмся, – произнёс Пинкертон. – Сами пройдёте в машину или вас в наручниках вести?
– Сам.
Сидя в милицейском «УАЗе» и ловя всем телом неровности дороги, Ручкин размышлял о превратностях судьбы. Безусловно, его подставили, так как он дворника не убивал. Это журналист понимал твёрдо. Но зачем тогда нужно это представление? Наверное, это как-то связано с Самуилом Степановичем и увиденным в школе. Однозначно, что этот химик как-то связан с секретом красной земли. Выходит, и мэр с ним заодно. А кто ещё?
– Выходим, – произнёс Пинкертон, открывая дверь, когда машина подъехала к участку.