Размышляя об этом, Ручкин решил, что по возвращении домой обязательно напишет обо всём этом книгу. Именно книгу. После этой мысли настроение его улучшилось и он бодро встал с кровати.

За окном раздался знакомый вой сирены. Через минуту в дом вошёл улыбающийся мэр.

– Доброе утречко, Пётр Алексеевич!

– Доброе, Захар Аркадьевич.

– Я смотрю, вы уже проснулись, а я вам тут гостинчика принёс. Вот тут курочка запечённая, супруга моя готовила, извольте отведать.

– Спасибо, Захар Аркадьевич, – произнёс журналист и взял в руки вкусно пахнущий свёрток.

– Я вот что хотел сказать, Пётр Алексеевич, событие у меня завтра радостное.

– Какое же? – спросил Ручкин, жуя курицу. Курица была отменная.

– А такое! Дочка моя единственная, Настасьюшка, замуж завтра выходит.

– Поздравляю, поздравляю. А что жених? Хорошая партия?

– Очень! Военный! Полковник!

– Ммм… серьёзный, наверное, мужчина!

– Ещё бы! Недавно двадцать пять лет исполнилось.

Ручкин чуть было не подавился курицей и с удивлением произнёс: – Неожиданный карьерный взлёт.

– Ну да, – замялся Семёнов. – Тут ведь как получилось, служил он тогда в армии и как-то раз приехал в увольнительную, благо часть недалеко. А тут такое событие, земля красная, обратно-то его в часть не пустили, вот и получается, что формально он на службе. А так как он здесь единственный действующий военный, значит, он и сам себе командир. Вот и повысил он сам себя. Не сразу, конечно, постепенно. Так за пять лет до полковника и дорос. На большой земле тоже решили: военный, ну и пусть им и остаётся. Ему даже довольствие платят, правда, как рядовому, но это уже мелочи. Так что приглашаю вас завтра на торжество!

– Спасибо, Захар Аркадьевич, признаться, тронут, непременно приду.

– Сегодня я уж вас занять не смогу, – произнёс мэр. – Сами понимаете, готовиться надо. Вы тут не скучайте, к Самуилу Степановичу сходите в школу, а то он там совсем загрустил, а я побегу.

– Да-да, конечно.

На том и расстались. Пётр Алексеевич доел курицу, попил чаю и решил до обеда вздремнуть.

Проснулся он в прекрасном расположении духа. Всё-таки хороший завтрак, а потом дообеденный сон – одно из лучших лекарств от хандры. Ручкин неспешно собрался и пошёл в сторону школы, насвистывая по пути весёлую песенку.

Дошёл он быстро. Школа представляла собой, конечно же, одноэтажное здание, со стороны чистенькое и ухоженное. Над дверьми висела резная табличка «Краснобогатырская средняя школа». Журналист вошёл внутрь. Школа встретила его пустым коридором и тишиной. Он заглянул в одну дверь – пустой класс, в другую – пустой кабинет. Открытие третьей двери, наконец, увенчалось успехом. На стуле, закинув ноги на стол, сидел пожилой мужчина и курил трубку. Внешне он напоминал Альберта Эйнштейна, даже одет был по той же моде.

– Проходите, присаживайтесь, – произнёс мужчина. – Разрешите представиться – Самуил Степанович Энштен. А вы, наверное, Пётр Алексеевич? А я всё жду, когда вы меня навестите.

– Вот так совпадение, – подумал про себя Ручкин, но вслух сказал: – Да-да, совершенно верно. А где же все дети?

– Так каникулы, нет никого. Один я тут. Вот сижу, о вечном думаю.

– Разрешите послушать ваши мысли? – спросил журналист.

– Ну а почему бы и нет. Присаживайтесь рядом. Вот вы, наверное, спросить меня хотите, что я думаю о красной земле? А я вам так отвечу – и слава богу!

– Поясните Самуил Степанович.

– Видите ли, молодой человек, а я уже в том возрасте, когда имею право к вам так обращаться, у нас в школе всего шестнадцать учеников и всего два учителя. Я и Валерий Владимирович – физрук наш. И вот как-то раз решили нашу школу закрыть, дескать, учеников мало, учителей нет. Решили, что мы нерентабельны. Пришла бумага школу закрыть, а детишки пускай на автобусе в соседний город ездят. А тут такие дела – земля красная! И осталась наша школа, и детишки учатся, и я при деле. Так что и слава богу, Пётр Алексеевич.

– Ваша правда, Самуил Степанович, в этом контексте я даже и не думал. А всё же с точки зрения науки что думаете?

– А с точки зрения науки, – ответил учитель, – думаю, что испытывали здесь недалеко коллайдер. Сейчас модно их строить и эксперименты проводить. И вот, наверное, что-то пошло не так. А я вам ещё раз скажу, и слава богу!

– А про аномалии что думаете? – не унимался журналист.

– Признаться, сам не видел, но народ говорит. А там – бог его знает.

– Говорят, вы настойки чудесные готовите? – спросил Ручкин.