Нас оставляют наедине и предупреждают, что времени на всё про всё — не более пятнадцати минут.

— Какой же ты дурак, — со стоном и горечью выдыхаю я и протягиваю к нему руки через стол.

Он тут же хватается за них, переплетая наши пальцы крепко и говорит:

— Прости, Кошка, что не сдержал обещания… и что не убил эту мразь, тоже прости!

— Сумасшедший…

Я тяну его руки на себя и прячу лицо в его ладонях, целую их, трусь носом и ласкаюсь, будто я и правда кошка, которая соскучилась по любимому хозяину. А он в ответ гладит меня по щекам, по губам, по голове и путает пальцы в волосах. Я не готова проститься с этим ощущением его тепла, которое украла у злодейки судьбы на несколько минут. Поэтому просто ложу голову ему на ладони и тихо спрашиваю:

— Как это произошло?

Лёва вкратце рассказывает как… Ну что ж, действительно, будто само провидение распорядилось.

— Как ты тут, мой хороший? В этом ужасном месте? Может что-то нужно принести, передать?

Я вновь смотрю ему в глаза и не могу отпустить его руки. Хочется просто встать, заорать "Мой", так чтобы все эти толстые, кирпичные стены рассыпались, как карточный домик и увести за собой.

— Нет, Катюш, с этим справятся ребята, не хватало, чтобы ты передачки носила, — хмыкает он.

Ещё и силы шутить и улыбаться есть…

— Я, в целом нормально. Ты наверное забыла, где я вырос?

Отрицательно мотаю головой.

— Ну вот! Я привыкший к выживанию в самых экстремальных условиях, так что не волнуйся. Просто без тебя паршиво, очень. Скучаю, Котёнок.

— И я, мой Лев, — сдавленно отвечаю и всё-таки пускаю слезу.

Не хотела, не хотела показаться ему слабой. Я должна показать ему свою уверенность в удачном исходе и поддержку.

— Меньше всего хотел, чтобы ты плакала из-за этого, — говорит он и стирает осторожно своими ласковыми пальцами влажные дорожки с моих щёк.

— Я вытащу тебя отсюда, обещаю! Я клянусь! Даже если мне придётся организовать побег!

Он улыбается и говорит:

— Катюш, ну я же не граф Монте-Кристо, подкоп мне вряд-ли удастся. Завтра приедет адвокат, будем решать, что можно сделать в данной ситуации.

— Ты лучше, ты мой Лев! Я сделаю всё для тебя и ради тебя, — решительным тоном отвечаю я и крепко сжимаю его руки.

Через секунду открывается железная дверь и перепуганный охранник говорит, чтобы мы закруглялись, иначе ему прилетит от начальства.

Я вынуждена отпустить Лёву…

Говорят, что этой сволочи — моему отчиму, повезло родиться в рубашке. Несмотря на то, что Лёва знатно его отметелил, жизненно-важные органы почти не пострадали, остались только сильные ушибы, ссадины, сломанный нос, зубов не досчитались и сотрясение мозга средней тяжести. Ну, и не страшно, всё равно он больной на голову урод. А вообще, я очень обрадовалась этим новостям, потому что теперь у моего Льва больше шансов на освобождение.

Он находится в тюрьме уже четвёртый день. Отчим пришёл в себя в первый же и стал закручивать нам гайки со всех сторон…

Сначала позвонил Витька и сказал, что всё сложнее, чем казалось сразу. Богдан подключил свои связи и теперь никакие взятки и родственные узы Германа не помогут освободить Лёву, а по закону он виновен безоговорочно. Они вместе с другом будут продолжать стараться изо всех сил, но если есть шанс сделать так, чтобы заявление на Льва отозвали, то это и будет спасением.

Потом, я узнала от Игоря, что Лиза тоже оказалась бессильна в данной ситуации. И вообще, она заявилась к Лёве в СИЗО и начала обвинять его в безрассудстве, а закончила тем, что всё зло в их жизни от меня. Сам Никольский ничего мне об этом не сказал, пожалел мои нервные клетки.

Адвокат тоже старается, как может. Льву светит срок по сто одиннадцатой — от трёх до восьми лет. И отчим падла, жаждет наказания по полной. Наш адвокат говорит, что сможет скостить до четырёх максимум. Ну нафиг! Мы такого не переживём, сдохнем от тоски друг за другом, да и незачем моему мужчине такое жирное пятно на репутации и добром имени.

Сегодня я целый день мечусь из угла в угол и пытаюсь найти выход, правильное решение. Меня никто не торопит и не делает мне толстых намёков, но я понимаю умом, что должна попытаться решить этот вопрос сама.

Я пробую набрать маму, чтобы прощупать обстановку и будто получаю от неё ещё одну пощёчину, потому что она сбрасывает. И после первого звонка, и после второго, и после третьего. Ну что ж, придётся идти напролом, собираюсь и еду в больницу.

У палаты отчима куча охранников, прямо как президента стерегут — не иначе. Я видела по телеку, какой спектакль он разыграл на этом происшествии, как поднял свой рейтинг благодаря этому. Как его жалели: несчастного героя, пострадавшего от лап конкурентов. Охрана без проблем пускает меня, потому что я внешне почти копия матери и потому что, я сразу выбросила пальцы веером, чтобы у них не осталось сомнений в том, что я породистая стерва и объяснятся с ними не по статусу мне.