Шрифт:
Сказочная страна Псковщина, туды её в коптильню…
Поспешный тост: за душевное здравие!
Тридцать три года я, Леша, на Земле живу (хоть и выгляжу много старше) и мучаюсь с периодичностью в неделю одним и тем же вопросом – почему выходные пролетают так быстро? Можно сказать, начаться не успеют, а уже кончились. Ты тоже не знаешь? Да, действительно, загадка…
Уже топали мы с Николаем утром в понедельник по направлению к институту, а мысленно я еще в Маринкиной комнате на столике лежал перед аквариумом. Коля молчал. Наверное, тоже грустно ему было. Думал я, Леша, почему он к Татьяне не переедет? Ведь любят они друг друга, любят! Невооруженным глазом видно. И Маринка Николая боготворит, так и лезет к нему, пристает со всякими глупостями милыми… Что поделать, отца-то нет. Так почему же, почему не могут жить они вместе?
Увлекся я размышлениями и не заметил, что думаю вслух. А Николай меня услышал. Отвечать начал:
– Понимаешь, – говорит. – Не все так просто, как на первый взгляд кажется. Я кто, по-твоему?
– Ты? – удивился я. – Человек, кто ж еще?
– Эх, человек… Человек-то человек, да маленький совсем. Научный сотрудник, сошка мелкая. Никто, можно сказать… А Таня – дочка академика. И не просто какого-нибудь, а самого директора нашего института. Мне, Сервелат, тут ничего не светит. И Татьяна это понимает… Пыталась она с отцом поговорить, тот даже слышать ничего не хочет… Такие вот, брат, дела. Не дай Бог узнает, пень старый, придется мне в дворники идти… Вышибет с работы таким пинком, что месяц на льду сидеть придется, полушария спинного мозга охлаждать… Ладно, не будем о грустном, тем более, что пришли уже… Здоров, Саня. Макарыча еще нет?
– Привет. Звонил только что, сказал, что на часок задержится. Колбасу найти не могу, вроде в шкафу оставляли…
– Нет, Саш, я ее с собой брал. От греха подальше. Вы пьяные были, могли и…
– Могли. Хорошо, что унес, а то Тычков все с ног на голову здесь в пятницу перевернул. Спирт-то от микробиологов я принес, а закуски нет… Ну, он и… Сам понимаешь. Ты, Колюня, ему только не говори, что домой унес. Положи тихонечко свой сервелат в шкафчик. С пьяного чего взять? Скажем, что не заметил.
– Ты прав, – отвечает Николай, а потом ко мне обращается. – Поваляешься часок?
– А что не поваляться? – говорю спокойненько. – Поваляюсь.
Про обмороки, Леша, талдычить не буду. Не интересно уже, да и зачем повторять то, что уже было ранее. Скажу только, что Сашу мой Николай быстро в чувство привел посредством удивительной жидкости – нашатырный спирт называется. А потом и объяснил все по порядку. Парень неглупым оказался, враз дотумкал что к чему, поэтому лишних вопросов задавать не стал.
А тут и оно явилось. Воплощенное зло. В лице заведующего лабораторией прикладной геномеханики товарища Тычкова Льва Макаровича. Сначала в проем приоткрывшейся двери показалась белая борода, за которой последовал красный нос, напоминающий перезрелую грушу неизвестного сорта, а уж потом ввалилось нечто кривоногое и пузатое.
– Привет, бездельники! Сегодня нам предстоит выполнить сверхважное поручение начальства.
– Какое сверхважное? – в один голос переспросили ребята.
– Самое, я бы сказал, сверхважное. Надо кресла из актового зала вынести и столы туда занести. Готовимся к юбилею Ленина, – Тычков выглядел довольным.
– Так, Макарыч, мы ж на восьмое марта… Сейчас микробиологов очередь.
– Знаю. Знаю, что биологов. Но они нам спирт пятничный обещали простить. Так что, руки в ноги и рысцой на второй этаж.
– Не правильно это, – попытался возразить Коля. – У нас работы выше крыши.
– Без разговоров, сказал. Пока я здесь решения принимаю. Кстати, Чудов, ты в пятницу колбасу стащил? – нехорошо посмотрел Тычков в сторону Николая. Ох, не понравился мне этот взгляд.
– Нет, Лев Макарыч, я ее здесь, в шкафу, оставил. А что, пропала? – ну, артист, весело подумал я.
И тут я решил справиться с проблемой, которую представлял из себя завлаб. С той проблемой, которую Саше с Николаем было не решить без моей помощи. К тому же, технология обкатана, надо только, чтобы встал он куда-нибудь, чтоб при падении головой посильнее треснулся. Имелись, конечно, сомнения – а ну как нервы у Тычкова крепкие, вдруг выдержат мою психологистическую атаку? С другой стороны, чего я теряю? Ровным счетом, ничего. Попробовать, в любом случае, стоит. Только бы ребята раньше времени лишнего ничего не ляпнули.
Тычков тем временем подходил к шкафу, чтобы удостовериться в правдивости Колиных слов. Я лежал, дрожа от внутреннего напряжения, собирался с силами… Ага, дверцу открывает… лапу свою немытую ко мне протянул… Что же у него за спиной-то? А! Пора действовать, такой случай упускать нельзя. В тот момент, когда злобный Дед Мороз поднял меня с полки, я изогнулся, как только мог, и заорал со всей колбасьей дури:
– Положи туда, где взял и не смей меня трогать без разрешения!
– Это что? – удивился Макарыч.