Я любила Рождество. Всегда любила, и буду любить, хотя, неоднозначность двух диаметрально противоположных событий, случившихся в этот период в моей жизни, кого угодно могла отвратить от праздника. В один день потерять мужа и обрести дочь — что это, как ни насмешка судьбы?

Когда я вернулась домой после больницы, все украшения в доме, которые мы любовно развешивали с Максом и Майклом, а также рождественская ель, были убраны чьими-то заботливыми руками. Но, к сожалению, этот кто-то постеснялся зайти в нашу спальню.

Оказавшись там, я принялась срывать развешенные по стенам гирлянды, с мясом выдирая кнопки, с помощью которых они крепились. Я плакала, когда несла комок этих ни в чём неповинных проводов и лампочек к мусорному баку, и клятвенно пообещала себе, что больше никакого Рождества в моём доме не будет. Но уже концу года я поняла, что не имею права лишать детей праздника. Как и Эбби — дня рождения.

Утром, в первую годовщину смерти Майкла мы с Максом, Марти и папой съездили на кладбище. Потом заехали к тёте Талуле. К обеду вернулись домой, где с Эбби оставалась Ким. Ближе к вечеру к нам пришли друзья, чтобы отметить её первый день рождения. Думаю, это был единственно возможный компромисс.

Так что, несмотря на сложности, связанные с этим временем года, я любила Рождество, и сейчас с большим наслаждением наблюдала за мерцающими за окном яркими красками, которыми в его преддверии был разрисован город.

Погрузившись в свои мысли, я совсем забыла о Стивене. Парень как-то подозрительно затих на своей половине. Наклонившись вперёд, я заглянула ему в лицо. Погруженный в себя, он смотрел в одну точку. Между бровей залегла суровая складка.

— Стив, — позвала я тихо.

Он не отреагировал. Только мотнул головой, будто прогонял беспокоящую мысль. Пришлось дёрнуть его за руку, чтобы обратить на себя внимание.

— Эй, ты чего?

— Ничего.

— Да что случилось-то?

Стивен по-прежнему смотрел перед собой, но теперь не так отрешённо, как раньше.

— Я просто представил, что это правда, — сказал он, чуть запинаясь.

— Что, правда?

Стив перевёл на меня взгляд. В карих глазах, очень похожих на глаза Майкла, я неожиданно увидела нечто такое, от чего вдруг резко расхотелось, чтобы он мне отвечал.

— То, что я сказал этой даме в отеле. Чтобы ты была моей женой. И будто только что мы разговаривали с нашей дочерью. Теперь мы спешим на приём, где все узнают, что самая красивая женщина в мире принадлежит мне.

— Сти-ив, — протянула я и разочарованно откинулась на спинку сидения.

План, придуманный мной за последнюю пару часов, полетел в тартарары.

Итак, Эллен Митчелл меня переиграла. Понятно, что она не успокоится, пока не найдёт способ свести нас с Диланом. И если ей это не удастся, то, скорее всего, она сама расскажет ему об Эбби.

Необходимо было принять меры. Я буквально чувствовала как от работы мозга на голове шевелятся волосы. Я взвешивала все за и против, и с каждой минутой мысль о том, чтобы сбежать становилась всё более привлекательной.

Снова и снова я прокручивала в голове наши разговоры с Эллен: её слова, мою реакцию. Вспомнив самый первый из них — на балконе миссис Стоун, я, кажется, кое-что нащупала. Если она была со мной искренна, если действительно считала, что мы похожи, то это могло сработать. Эллен говорила, что я должна позволить себе быть счастливой. Что-то похожее вчера сказала и Ким. Что если показать миссис Митчелл, что я счастлива? Счастлива с другим. Возможно, увидев это, она отступит.

Разыгрывать любовь со Стивеном будет легко — внешне они очень похожи с Майклом. Да, это жестоко по отношению к парню, и после мне наверняка предстоит нелёгкое с ним объяснение, но оно того стоило. Предупреждать же Стивена заранее неправильно — слишком много вопросов сразу возникнет. Но я уверена, любое поощрение его чувств, вызовет бурю эмоций. Сцена в отеле стала тому подтверждением. Стив мог бы сыграть моего возлюбленного так, что поверили бы самые отъявленные циники. Но после его признания, от этого варианта пришлось отказаться.

Глядя в его лицо, я поняла, что не сделаю больно этому мальчику — своему другу, своему брату. Он любит меня, и не его вина, что я не могу ответить на эти чувства. Играть же с ним равносильно предательству.

Я вдруг почувствовала себя очень гадко за то, что так безответственно хотела воспользоваться чувствами Стива. Меня буквально затошнило от стыда, к глазам подступили слёзы. Рука непроизвольно легла на горло.

Завидев такую реакцию, Стив чуть ли не на метр отскочил от меня, вжимаясь в противоположную дверь.

— Господи, Ливи, я не хотел тебя обидеть! Это просто глупая фантазия, ничего боле. Прости меня, пожалуйста!

Он едва ли не умолял меня, тараторя слова извинений. С трудом я проглотила подступившую к горлу желчь.

— Ты меня не обидел. Просто жаль, что я не могу тебе этого дать, Стив. И мне больно осознавать, что ты страдаешь, а я — причина этого.

— Кто тебе сказал, что я страдаю? Ничего я не страдаю! — Восклицание Стивена звучало излишне эмоционально, так что я ему не поверила. — И ни о чём я тебя не прошу. Мне достаточно того, что ты позволяешь мне быть рядом. А это, — он раздражённо махнул рукой, — считай, что я бредил.