– Показалось, что увидела знакомого, но обозналась… Как ты думаешь, что делал тот человек?

– Тот с шапкой? Наверняка пытался отщипнуть кусочек от бога, ни разу не видела? На празднике это проще сделать, когда такая толкучка. Обычно их успевают поймать, но этому, похоже, удалось скрыться.

Талла кивнула. Она слышала о таком и в Соланире, но никогда не видела и не могла представить, как именно оно выглядит. Но почему Ярен? Он же торговец, разве нет? “Торговец с тёмными делишками, которому проще залезть в гиблое болото, чем ехать по тракту”, – подсказала память.

– Понятно, – проронила она.

Парковая дорожка неумолимо вела их обратно к Шару. Талла ещё не видела стеклянного купола, но по суете и выкрикам поняла, что там что-то происходит. Они с Дэем, не сговариваясь, прибавили шаг. Крики стали громче, люди разбегались или кидались на землю. Туда – нельзя!

Глупо, наверняка опасно, но ни Талла, ни Дэй не остановились. Так притягивает огонь.

– Жди здесь! – Дэй первым опомнился и высвободился из сплетённых на его предплечье пальцев Таллы.

– Ни за что!

Но подходить уже не требовалось. Их оглушил грохот и треск, будто надвое раскололась земля. Те, кто был ближе к шару с Вестницей, отлетели на землю. Мгновение – тишина, даже ветер будто застыл, не смея тронуть ни единого листочка. Потом – крики. Люди звали помощь, друг друга, самих себя…

Тёмная пыль, пахнущая гарью и землёй, взвилась, пряча в своей утробе людей, деревья, раскуроченное ограждение. Что-то зашумело, разгоняя серое облако. Разбрасывая его ошмётки по парку. Взвилось разъярённой иглой, распахнуло разодранные крылья. И пророкотало:

– Люди!..

Одно слово. Выкрикнутое так, словно в нём сама ярость. Будто хозяин взревел на мышей, сожравших его припасы. Дэй заслонил Таллу собой, а она впилась пальцами в его спину.

Вестница.

Она кричала и била крыльями – могучая, но тяжело раненая птица. Такая же иссохшая, как Итер, скелет на порванных бурей крыльях. Талла разрывалась между жалостью и ужасом. На что способна Вестница? Она кричала, уже бессвязно, своим дивным, искривлённым безумием голосом. Зыркала по сторонам, жадно тянула носом. Люди ничком лежали на земле, не шевелясь, не думая о нарядах и причёсках – только бы богиня не обратила на них свой взор. Даже стражи замерли, будто кто-то остановил само время, и только неподвластная ему Вестница двигалась в застывшем мире.

Вдруг она кинулась вперёд. Крыло подломилось, и богиня ударилась о фонарь, крутнулась в воздухе. Ещё рывок, и она рухнула на пытавшегося отползти человека.

– Ты… Ты воняешь богом! – прогорланила Вестница.

Талла узнала пёструю шапочку, тёмные вихры. Дэй тянул Таллу прочь, она поддалась, но не смогла оторвать взгляда от Ярена и разгневанной богини.

– Ты, ты! Щиплешь, ранишь!

Вестница голодной вороной накинулась на торговца. Дэй резко дёрнул Таллу за руку, ей пришлось отвернуться. Лишь по вою за спиной понять, что там… Что там… Ведь Ярен не был плохим? Или был, но не самым…

Они куда-то бежали. Туфельки мешали, цеплялись за всё подряд. Наверное запачкались… Может, даже порвались. Её замечательные кремовые туфельки… Неужели никто не слышит, как он орёт? Неужели никто не поможет? Они бежали.

– Я чую, чую!

Крылья захлопали вновь. Что-то защёлкало часто-часто, со свистом. Талла обернулась. Стражи столпились позади и выпускали в богиню арбалетные болты. Разве не понимают, что бесполезно? Теперь, когда её обнимал воздух, что ей сделают?

– Не останавливайся! – прикрикнул Дэй.

Талла послушалась.

– Ещё! Чую ещё!

Шум прямо за спиной, ветер, сбивающий с ног. И пальцы-когти – сухие, острые – раздирают рукав платья. Дэя сшибло крылом.

– Ты, ты! Ещё воровка!

Талла зажмурилась. Вопль Ярена всё ещё звенел и дробился внутри неё, заставляя сердце пропускать удары от ужаса. Сейчас, сейчас и с ней… За что?

Ноги перестали ощущать под собой землю. Вестница вздёрнула Таллу вверх, точно беззащитного зверька, которого сейчас растреплют на кусочки. Коготь подцепил и дёрнул браслет на руке. Тот выдержал, не порвался.

Так вот что…

– Я не крала! – выкрикнула Талла.

Голос едва слушался, вышло тихо, хрипло и жалко. Вестница взвилась выше, когти сжались. Как больно! Словно под ножами прорвалась кожа на предплечье и горячее струйками потекло по рукаву. Её чудесное платье…

– Я не крала! – крикнула Талла ещё раз, громче. – Не крала! Это… Подарок!

Хватка когтистых рук ослабла, и Талла чуть не рухнула на землю. Как же высоко! Держи, держи… Больно, но держи. Вестница гаркнула:

– Ложь!