— Как же обычай, господин законник? — повторил Кауфман. — Ежели найдется мужчина, желающий жениться на несчастной, приговоренной к смерти, и взять на себя полную ответственность за ее жизнь и дальнейшие действия, то казнь будет отменена.

Надежда, глупая и бессмысленная, вспыхнула в душе ярче костра, на мгновение согрев мое закоченевшее тело. И тут же угасла, столкнувшись с суровой реальностью. Кто же решится взять в жены четырежды вдову?

Дознаватель, наконец, увидел аптекаря, и губы его искривились в насмешливой улыбке.

— Все верно, уважаемый господин… Кауфман, верно? Аптекарь. Уж не хотите ли вы сказать, что сами готовы взять в жены свою бывшую помощницу? Да будет вам известно, двоеженство в нашей стране запрещено.

В толпе раздались редкие смешки. Аптекарь нахмурился, чуть смутившись, но не отвел взгляда.

— Хорошо, будь по-вашему, — произнес дознаватель. — Кто из вас, храбрецы, согласится жениться на этой женщине, осужденной за убийство четырех мужей? Есть ли желающие расстаться с жизнью, ощутив на себе смертельную хватку ментальной магии? Может быть, вы? Или вы? Может быть, вы, палач?

Мужчина равнодушно дернул плечом.

— Да как по мне, ей и тут хорошо, — пробасил он, показывая на костер. Собравшиеся на площади люди поддержали его одобрительным хохотом.

Законник, вытянув вперед тонкую руку, указывал то на одного, то на другого мужчину из толпы, специально выискивая самых отъявленных забияк. Те отшатывались, бледнели, мотали головой, а затем с удвоенной силой принимались кричать, распаляя остальных:

— Сжечь! Сжечь ведьму! Дознаватель торжествующе улыбнулся.

— Как видите, господин Кауфман, никакой древний обычай не вытащит эту женщину из рук правосудия. Можете приступать, — кивнул он палачу.

Палач с зажженным факелом шагнул ближе. Я вдохнула полной грудью морозный воздух, понимая, что это, возможно, один из последних вдохов в моей жизни.

— Я готов.

Звучный низкий голос разнесся по площади, мгновенно заставив всех до единого замолчать и обернуться. Прищурившись, я различила высокую фигуру в темном плаще, стоявшую почти у самой ратуши рядом с отполированным до блеска самодвижущимся экипажем. Мужчина медленно двинулся вперед к помосту, и горожане расступались перед ним, взволнованно перешептываясь. Он не показался мне знакомым, но я увидела, как господин Кауфман кивнул ему, когда мужчина проходил мимо.

Незнакомец остановился прямо передо мной и дознавателем.

— Лорд Майло Кастанелло, — сухо приветствовал его законник. — Не могу сказать, что я удивлен.

Я с трудом сдержала вскрик.

Лорд Кастанелло, промышленник, меценат и талантливый изобретатель, не мог не привлекать внимания общества. Но предметом горячих споров и сплетен в клубах и гостиных были вовсе не его успехи и заслуги перед городом и короной, а загадочные обстоятельства, сделавшие этого молодого еще мужчину трижды вдовцом.

Может ли брак с человеком, сведшим в могилу всех своих жен, быть предпочтительнее смерти? Или это лишь отсрочка?

Увидев мою реакцию, лорд Кастанелло еле заметно скривился, но затем вновь повернулся к дознавателю.

— Согласно обычаю, я имею право взять эту женщину в жены.

— Ваше поместье стоит на землях, не входящих в городское управление, а, значит, городские обычаи на вас не распространяются, — сощурился законник.

— Не припомню, чтобы это смущало сборщиков налогов.

Дознаватель замялся. К такому повороту событий он, казалось, не был готов.

— Вам известно, за какие преступления должны казнить эту женщину? — поинтересовался он.

— Разумеется, — равнодушно произнес лорд.

— В таком случае, не думаю, что магистрат одобрит такое решение.

— Честно говоря, не вижу причин для отказа. В конце концов, я беру на себя ответственность за все последующие поступки этой женщины и избавляю службу магического контроля от ненужной головной боли. И прошу вас поторопиться, господин законник, — бросив короткий взгляд на вынутые из нагрудного кармана часы, добавил он. — Мне бы хотелось уладить все формальности до обеда.

Толпа застыла в молчании, стараясь не пропустить ни звука из происходящего у помоста. Для них то, как один из самых богатых и знатных людей города спорит с представителем отдела магического контроля, известного своей принципиальностью, было не менее интересно, чем сожжение магички.

И, в конце концов, многие понимали, что брак с лордом Кастанелло мало чем отличается от казни.

— Хорошо, будь по-вашему, лорд Кастанелло, — неохотно уступил дознаватель. — Я распоряжусь, чтобы вас немедленно приняли в магистрате. Будьте готовы подписать соответствующие бумаги.