Шла обычная жизнь, знакомая до последней мелочи. Такая, какую я уже и не чаяла увидеть.

— Наденьте это, — обрывая мои раздумья, лорд Кастанелло снял с себя плащ и протянул мне. Как раз вовремя: стоило нам выйти из ратуши, как холод вцепился в меня с новой силой. — Если меня увидят в компании законницы, это может плохо сказаться на деловой репутации. А выяснять, настоящая вы или просто носите похожее платье, никто не станет.

— Другого не было, — зачем-то ответила я, кутаясь в плащ. — И оно не похожее, оно точно такое же.

Лорд Кастанелло открыл передо мной дверцу экипажа, пропуская вперед, а затем сам сел с противоположной стороны и похлопал водителя по плечу, приказывая трогаться. Мужчина вставил узкий кристалл в разъем у руля, и по приборной панели синими змейками растеклась магическая энергия, посылая заряд двигателю экипажа. Я ощутила низкую вибрацию мотора. Машина сорвалась с места, лихо обогнула торговца и извозчика, все еще размахивающих руками около разбитых ящиков и переминающейся с ноги на ногу лошади, и понеслась по узким улицам прочь от места моей несостоявшейся казни.

В полумраке салона я украдкой, едва повернув голову, разглядывала лорда Кастанелло. Его прямой профиль с едва заметной горбинкой носа четко очерчивался на фоне окна. Легкая щетина, зачесанные на бок темные волосы, шейный платок, повязанный с нарочитой небрежностью, дорогая рубашка и костюм, сшитый явно на заказ, дополняли образ состоятельного делового человека. Он сидел, листая бумаги, вынутые из кожаного портфеля, стоявшего у него в ногах. Чему-то хмурился, постукивал пальцем по выведенным строчкам, несколько раз проверял время по уже знакомым мне карманным часам. Сейчас мне было заметно легкое свечение, исходившее от их корпуса. Часы оказались не обычным — пусть и дорогим из-за своей золотой оправы — механическим изделием, требующим ежедневного завода, а артефактом тонкой ручной работы, вещью, стоившей баснословных, немыслимых денег.

Поймав мой заинтересованный взгляд, лорд Кастанелло захлопнул крышку часов и повернулся ко мне.

— У меня есть дела в городе, — сообщил он. — Подождете в экипаже, а после отправимся в поместье. Я дал распоряжения насчет ужина.

Моего согласия тут явно не требовалось, но я все же кивнула.

Я плотнее запахнула полы плаща, чтобы хоть как-то согреться. За окном мелькали дома и бульвары, мы покидали центр, приближаясь к деловой части города. Мой взгляд скользил по лицам прохожих и стоящим у обочины каретам, ни за что не цепляясь. Все сливалось в единый пестрый поток, текущий нам навстречу.

Внезапно где-то сбоку всхрапнула лошадь, и этот звук вывел меня из полузабытья. Я вздрогнула, прижавшись к окну.

Экипаж сбросил скорость перед поворотом на боковой проулок, и я увидела, как вокруг оседланной лошади без всадника суетятся прохожие, окружив животное плотным кольцом. Я не могла разглядеть, что случилось с всадником, но масть лошади и приметную серую звездочку на морде узнала безошибочно, и сердце сжалось, а затем забилось отчаянно и гулко. Подскочив на сидении так, что потемнело в глазах, я прошептала:

— Остановите.

— Что случилось? — раздался негромкий голос лорда Кастанелло.

— Какого-то бедолагу сбросила лошадь, милорд, — равнодушно откликнулся водитель. Я услышала, как снова зашуршали листы — лорд вернулся к просматриванию бумаг.

— Остановите! — простонала я уже громче. Водитель свернул на обочину.

Меня трясло. Казалось, все чувства, что я усилием воли сдерживала внутри, решили разом вырваться наружу. Я вдохнула — прерывисто, рвано. В горле словно ком стоял — разрастающийся, разбухающий ком.

— Что с вами? — спросил лорд Кастанелло.

Я дернула ручку двери, но та не поддалась.

— Там Эдвин, — со всхлипом выдохнула я.

Эдвин… Ну почему, почему он не мог, как этот франт Кастанелло, поддаться моде и купить баснословно дорогой самодвижущийся экипаж? Зачем решил ехать верхом? Я как наяву ощутила, как тряхнуло тогда карету, как гулко вскрикнул кучер, как завыла-застонала почтенная леди Осей, мать Эдвина, ехавшая чуть позади в открытом экипаже. Я вновь потянула за ручку, отчаянно желая выскочить наружу и броситься туда, где лежал упавший с лошади всадник.

Моего лба коснулась рука в тонкой кожаной перчатке. Вторая рука перехватила запястья, вынуждая откинуться на сиденье.

— У нее жар, — слова лорда слышались как сквозь толщу воды, едва доходя до сознания.

Я дернулась еще раз, но хватка у лорда Кастанелло была крепкой.

— Едем домой, — коротко бросил он водителю, и экипаж тут же тронулся. Я обернулась к лорду, чтобы хотя бы попытаться уговорить его вернуться, но перед глазами все расплывалось. Сознание покинуло меня, и последним, что я услышала, погружаясь в беспамятство, был шорох листов, соскользнувших вниз с колен лорда Кастанелло.