Махаладзе вместо ответа подошел к кровати и вынул из-под подушки блеснувшее никелем оружие.

– Да ладно, - пробормотал Егорин, берясь за фуражку.
– Теперь я и домой могу пойти. Ну, ты, Иван, завтра зайди ко мне утром.

– Погоди, Кондратий Петрович, мы вместе пойдем, - отозвался Кочеров, надевая пальто.

– Ну ладно, пойдем вместе, найдем двести, разделим пополам! Мне две Катеньки - тебе остальное!

Рассмеявшись своей шутке, Кондратий Петрович пожал руку Махаладзе и вышел вместе с Кочеровым из комнаты.

– Пойдем через трактир, - предложил Кочеров.

Егорин недоверчиво покосился на него.

– Что ты - за галстук опять хочешь заложить?

Иван Семенович смущенно улыбнулся и, застегивая пуговицы пальто, тихо пояснил:

– Видишь ли, мне не хочется проходить мимо той комнаты.

– Где жила она!
– грубо подхватил Егорин.
– Эх ты, Ваня, мало тебя маленького пороли. Господи, бог приведет, не на кобыле полежишь, как отпустят тебе сто горяченьких, так всякая любовь из головы выскочит.

Иван Семенович ничем не отозвался на этот циничный возглас.

– Идем!
– кратко сказал он.

В трактире, куда они спустились, несмотря на поздний час, было много народу.

Александр Иванович Чебукидзе сумел завоевать себе популярность среди известных слоев общества. Его постоянными посетителями были люди, в большинстве случаев хорошо осведомле-нные о том, что несет за собой та или другая статья уголовного уложения. Здесь были или только вышедшие из тюрьмы или кандидаты в нее. Мелкие карманные мазурики чередовались здесь с крупными рыцарями осенних ночей. В общем это был народ, все безродный, не жалеющий свои легко нажитый деньги и поэтому дающий хороший доход заведению.

Когда Кочеров и Егорин спустились в трактир, их сразу охватила атмосфера близкой кухни, чадного дымного воздуха, пьяного беспорядка.

– Здорово торгует твой твой квартирант, - вполголоса уронил Егорин, сторонясь, чтобы дать дорогу официанту, который спешил из кухни с блюдом горячего шашлыка.

– Да, - неопределенно отозвался Кочеров, втягивая носом приятный, щекочущий обоня-ние аромат мяса с поджаренным луком.

– Ага, Ивану Семеновичу, дорогому гостю, наше почтение! Какими это ветрами вас сюда занесло.
– Приветствовал их хозяин трактира, выходя из-за угла стойки.
– Да куда же это вы спешите, - продолжал он, видя, что неожиданные посетители направляются к дверям.

– Иван Семенович, дорогой, куда ты так скоро собрался! Посидели бы, шашлычку поели!

– Спасибо, Александр Иванович, некогда, домой надо. Жена ждет!

Кочеров и Егорин вышли на улицу. Теплый влажный воздух мартовской ночи, говорящий о близости весны, охватил их, лишь только они спустились с грязного трактирного крыльца.

– Скоро, гляди, река пойдет!
– вздохнул полной грудью Кочеров.

Егорин ничего не ответил на это.

– Помни же... послезавтра!
– многозначительно подчеркнул он Кочерову, прощаясь с ним.

31. РОКОВОЕ УТРО

Утром, в тот достопамятный день, когда разыгралась кровавая драма на вокзальном шоссе, Егорин проснулся раньше обыкновенного. Накануне вечером он получил дополнительную инстру-кцию от человека в маске, вносящую некоторые изменения в первоначально выработанный план. Поэтому Кондратию Петровичу необходимо было увидеть Кочерова раньше, чем он выйдет из дома.

– Куда это ты собрался в такую рань?
– спросила его жена, видя, что Егорин, наскоро одевшись, собирается уходить.

– Дело есть, с человеком одним нужно увидаться.

– Ты бы хотя стакан чая выпил. Самовар уже подан.

– Некогда! В гостях напьюсь...

Кондратий Егорович поспешил к Кочерову, которого застал сидящим за чайным столом в обществе своей супруги. Старики Кочерова помещались в другой половине дома, предоставляя сыну жить совершенно самостоятельно...

– Ну, Иван, запрягай скорее лошадь, да поедем!
– заговорил Кондратий Петрович, еще из прихожей, где он задержался несколько, снимая пальто.

– Куда это вы ехать собрались?
– полюбопытствовала молодая женщина, здороваясь с Егориным.

Тот ответил, не моргнув глазом.

– Иноходца я у одного прасола торгую, так вот надо съездить посмотреть. Муженек-то ваш в лошадях толк знает, поэтому я и беру его с собой.

– Если бы молодая женщина была более наблюдательнее, то она наверное обратила бы внимание на взволнованный вид мужа. Иван Семенович, оставив недопитый чай, начал одеваться. Руки его заметно дрожали.

– В телегу вели запрячь-то!
– крикнул Кочерову Кондратий Петрович.
– Да рогожу надо бросить - ноги закрыть, а то больно грязи на улице много.