Выйдя из машины, она увидела Ника. Они обнялись и поспешили в дом. Тут же начались расспросы.

— Малышка Лили! Ну, как жизнь на свободе?

— Да ничего особенного… Квартирка уютная, район спокойный…был… — ответила Лили. Раньше она бы больше рассказала о незнакомце и о своей чудесной квартире, но вспоминать об этом сейчас было грустно, ведь в квартиру она не вернется, а с Фабером если и встретится, то очень не скоро. Так или иначе, праздник был на носу, и унывать было нельзя.

— Был? — переспросил Ник. Лили грустно вздохнула.

— Отец опять что-то задумал для продвижения бизнеса и…

— И втянул в это тебя? — понимающе закончил он.

— Угу… Думаю, кто-то будет на балу. Я еще не знаю ничего, но отец говорит, что в ту квартиру я не вернусь.

— Ничего, сестренка. Если он будет тебе докучать, старший братик разберется, — как ни странно, его слова подбодрили девушку. Она слабо улыбнулась.

— Спасибо, Ник. Я скучала по тебе больше всех.

— Знаю, Лили. Ну что ж. Я пойду, нужно подготовиться к вечеру. Вот еще что. Тебя искала Дженни. Навести ее, хорошо?

— Конечно! — они в последний раз обнялись и распрощались до праздничного вечера. Возвращению девушки обрадовались все, особенно персонал поместья. Ее любили все, и каждый поспешил выкроить минутку, чтобы встретить ее, обнять и заметить, как она выросла за столь короткое время. Но больше всех ее приезду радовалась гувернантка, Дженни.

— Малышка Лили! — вскрикнула та, радостно обнимая девушку. Она растила ее с самого детства.

— Дженни! Как я скучала!

— А я то как скучала! Слышала, ты возвращаешься. Понравилось жить отдельно?

— Да, — она с тоской вздохнула, — Это правда. Я возвращаюсь… Так приказал отец. А раз он что-то решил…

— Значит так и будет, — хмуро закончила она за нее, — Да… Задачка. Нечасто мистер Джеймс нарушает данное слово. Ты знаешь, почему он попросил тебя вернуться? — Лили грустно покачала головой.

— Он сказал, что я все узнаю на банкете. Могу только догадываться… В конце концов он давно намекал, что хочет породниться с кем-то из коллег.

— Вот же старый жук! — возмутилась Дженни и тут же прикрыла рот ладонью, поспешно добавив, — Я этого не говорила, — Лили рассмеялась.

— Как скажешь… В общем… Теперь я не знаю, ждать банкета или наоборот…

— Не говори чепухи! Ты ведь так любишь праздники! Неужели ты позволишь своему отцу и какому-то парню испортить тебе торжество? Я тебя не так воспитывала! — она посмотрела на Дженни и улыбнулась.

— Ты права. Не позволю. Не важно, кто придет, я буду веселиться с вами от души. А там, может быть, удастся уговорить отца дать мне еще немного времени, — гувернантка положила ладони ей на плечи и одобряюще кивнула.

— Я так горжусь тобой! Ах, что это я? Ты же наверное устала с дороги! Пойдем скорее! Как только я узнала, что ты возвращаешься, начала готовить твою комнату. Я старалась ничего не менять.

— Дженни! Спасибо!

— Да брось, — отмахнулась она, — Это моя работа. Беги отдыхай и переодевайся. Я схожу, скажу поварам, чтобы поторопились и приготовили тебе твой любимый завтрак! — благодарно кивнув, Лили побежала вдоль по коридору и вверх по лестнице, с удовольствием упав на мягкую и такую родную перину. Это была одна из тех вещей, по которым она скучала вдали от дома.

Весь остаток дня персонал поместья Джеймсов был занят подготовкой к предстоящему торжеству. В доме было суматошно, как никогда: на кухне стояла паровая завеса, сквозь которую, прищурившись можно было увидеть суетившихся поваров под контролем шеф-повара Роба. В зале спешили прибраться горничные, а дворецкие взяли на себя сервировку стола, Лили же оставалось лишь скучать. Она с радостью помогла бы прислуге с приготовлениями, но ее бы непременно отругали. Дженни имела привычку готовить все заранее, а потому она была уже готова к вечеру.

Забавно, что самые неудобные в мире вещи принято считать модными. Лили никогда не понимала девушек, что носят неудобную обувь, из-за которой ноги и их хозяйки вынуждены страдать целый день, и неудобную одежду, в которой невозможно дышать и нужно постоянно одергивать и поправлять подол. Но, порой, ей тоже приходилось идти на жертвы. Не ради красоты, нет. Это ее не волновало. Зато волновало родителей, которые каждый раз переживали, что дочь пойдет по стопам брата и опозорит их в высшем обществе. Правда, позором музыкальную карьеру Ника считали только мистер и миссис Джеймс…