Но как же я ошибался.

Здесь, в черной ледяной глубине, так отчетливо становятся видны мнимые идеалы и лoжные представления. Здесь не нужны сины, власть, достаток. Лишь глоток воздуха. Капля тепла. И самое важное – та, ради которой я готов отдать свою жизнь.

Здесь, в губительном безмолвии, отчетливо слышен стук сердца и ток крови. И становится таким понятным великий замысел lastfata. В первый раз я спас Тину, не зная, чем мне это грозит. Второй – сделал осознано, понимая, что делаю, и всей душой желая этого.

Здесь, в безмолвном холоде, я осознал главное.

Падение в реку повторилось и закольцевалось, словно мифический змей в книге «Откровение». Серпентарис укусил свой собственный хвост, знаменуя начало и конец, смерть и возрождение. Мы вернулись в ту точку, с которой все началось.

Река, затянутая льдом. Черная глубина. Девушка.

И я.

Тонкая рука призрачно взметнулась в черноте,и я схватил, потянул. Совсем близко мелькнуло ее лицо – словно подсвеченное изнутри, с широко распахнутыми глазами. Во тьме плыли светлые волосы и шелк платья. Река обнимала уже почти ласково, тянула на глубину, убаюкивала…

Мы сплелись руками и волосами, ее губы так близко… Словно танец…

Нет!

Рванул вверх, к толще льда, крепко сжимая руку пустышки. Воздуха в груди совсем не осталось, но я тянул и тянул ее вверх, на упрямстве, на злости, на том, что распирало изнутри и, кажется, могло заменить собой живительный глоток! Почти не чувствуя своего тела, ничего не чувствуя, рывком перекинул Тину через край разлома на лед. Воздух вошел в горло ледяным клинком, разодрал. Девушка не двигалась, и я не уверен, что дышала.

Я сжал ее руку…

– Unda!

Заклинание прошелестело в воздухе едва слышно, но меня выкинуло из воды и накрылo согревающим теплом. И тут же обуял ужас. Мой потенциал вырос. Вырос! Сильно!

Я упал на колени, развернул к себе лицо Тины. Боги, какая же бледная…

– Очнись!

Вдох в холодные губы.

– Очнись, ну же!

Перевернул, сдавил ее грудь, избавляя от остатков воды. Завернул в мантию, которая так и валялась рядом.

– Живи! Живи! Ты слышишь? Не смей умирать! Vita spirant! Тина! Я тебя люблю! Я так сильно тебя люблю! Очнись, пуcтышка!

Заклинания сыпались из меня потоком. Все подряд. Рядом кипел лед, бурлила река, вставая на дыбы, кажется, я устроил настоящий ураган. Сила… о боги! У меня была сила! Слишком много силы!

Нет! Я не хочу! Не надо! Мне ничего не надо без нее!

– Я не могу без тебя, Тина! Ты лучшее, что было в моей жизни! Живи!

И снова вдох в ледяные губы. ще и еще! Кажется, я снова что-то орал… Река стояла ребром, разбиваясь о лед черной стихией. И в груди болело невыносимо,тянуло серебряной стрелой, давило, а потом… струна порвалась.

– Живи!

– Эш…

Я замер, не веря. Но ресницы пустышки дрогнули,и она открыла глаза. Закашляла. Я сгреб ее в охапку, изо всех сил прижимая к себе и боясь даже на мгновение выпустить из рук.

– Раз я не утонула, ты решил меня задушить?
– сипло прошептала ддерли и снова закашляла.

Я начал смеяться. Как ненормальный!

А потом Тина очнулась и неловко прижалась ко мне щекой. Ее затрясло.

– Я думала, что умру… мне было так страшно! Так холодно… как же там холодно! Ты пришел за мной, Эш! Пришел! Ты спас меня!

– Я тебя люблю, – сказал я.

Она вскинулась, сжала ладонями мою руку.

– И я тебя люблю. Я очень тебя люблю! И кажется, с первого взгляда…

– Это с того, когда ты меня послала в бездну? – хрипло рассмеялся я. Ответить она не успела, потому что я поцеловал. Быстро, жадно, горячо. На большее у нас не было времени.

Наложил на пустышку ещё несколько согревающих заклинаний и осмотрелся.

– Нам надо вернуться. На академию напали твари Гряды. Похоже, мы все же вызвали прорыв.

Тина уже перестала дрожать и вертела головой, поджимая босые ноги. Туфли остались в черной глубине реки. Я тоже оглянулся, но вокруг расстилался лед,и я понятия не имел, в какую сторону нам двигаться.

– Но как мы вернемся?

– Надеюсь, я не зря тренировал этого белого гада, - пробормотал я, чертя в воздухе символ призыва.

– Что ты делаешь?! – выдохнула Аддерли.
– Эш… смотри!

Я поднял голову и улыбнулся. В небе быстро росла точка, а когда она стала размером с огромную тушу…