— Я знаю. Тогда вы не сможете встретиться с Мелиэрвиенн на зеленых берегах Даэнлу. Тогда ждите, когда смерть придет и заберет вас. Пошли, Никки.

Коаллен уже собрался что-то сказать, но последняя фраза его добила. Он взмахнул рукой, отрывая мисс Веррел от земли и направил ее к выходу.

— Но ведь вы можете мне помочь, мисс Эвериан, — не отставал Римериенн.

Она покачала головой.

— Проявите милосердие, прошу вас.

— Милосердие? Странно, что это говорите именно вы. Вы-то сами проявили милосердие? Или эльфов не учат, что означает это слово?

И Ариана отправилась к двери. В усыпальнице было сумрачно, так что, стало заметно, что ее фигуру окутывает легкое сияние.

— Это ваша месть, я понимаю, — сказал Римериенн ей в спину, — а это что? Абсолютная Броня? Замечательно, мисс Эвериан. А как насчет вашего друга?

Девушка резко обернулась, как раз вовремя, чтобы успеть заслонить собой Коаллена. Какое-то чрезвычайно мощное заклинание ударило в нее. Но Абсолютная Броня недаром носила свое название.

Ариана вскинула руки и эльфа вздернуло вверх и прижало к стене так, что он не смог пошевелиться.

— Считаете меня идиоткой, вот как? — прошипела она и ее глаза сузились, — лучше вам умерить свою прыть, господин библиотекарь, иначе я покажу вам, что такое настоящая месть. Я наложу на вас «Отчаяние».

Целую долгую минуту она не шевелилась, в упор глядя на Римериенна. Потом отступила на несколько шагов назад. Каменная плита тяжело упала на свое место, загораживая выход.

— Вторая Печать, — произнесла Ариана и развернулась.

— Что ты сделала? — спросил у нее Коаллен, — он же уберет эту плиту прежде, чем мы сядем в седла.

— Не уберет. Ты знаешь, что такое Вторая Печать? Ее снять легче, чем Третью или Четвертую, но это займет время. Может быть, сутки, может, больше. Вполне достаточный срок для того, чтобы поумерить свой пыл и поумнеть.

— Ты вполне способна растереть его в пыль вместе с этой усыпальницей. Но не стану спрашивать, почему ты этого не делаешь. И так ясно. Поехали отсюда.

Усадив мисс Веррел на каурую кобылу, они забрали своих лошадей и направились к выходу из склепа.

Заклятие парализации было снято с мисс Веррел, когда они выехали за ворота Римертауэна. Девушка вовсе не начала возмущаться и кричать, она была примечательно молчалива и только морщилась, потирая руки, которые должно быть затекли от длительной неподвижности.

Но молчала девушка не слишком долго. Когда горная тропа осталась за поворотом, она натянула вожжи, останавливая свою лошадь и преградив путь остальным, требовательно заявила:

— Я хочу знать, куда меня везут.

— В Стоунгхилл мисс Веррел, — пояснила Ариана довольно любезно.

— В Стоунгхилл? То есть… вы собираетесь доставить меня домой?

— Именно так.

— Но почему? И кто вы? Вас послали меня спасти?

— Не совсем так, мисс Веррел. Но и это тоже.

— Кто вы? — повторила Чармейн.

— Николас Коаллен, Ариана Эвериан, — скороговоркой представил их Коаллен, — теперь поехали. Ни к чему тут задерживаться.

— Ваши манеры, сэр, оставляют желать лучшего, — отрезала девушка, но лошадь развернула, — вы маги?

— Да, мы маги, если вы еще этого не поняли.

— Извольте разговаривать со мной почтительно.

Коаллен заскрипел зубами и замолчал. Видимо, почтительная беседа с мисс Веррел для него была возможна лишь под пыткой.

— Почему вы оставили эльфа там? — не унималась Чармейн, — он должен предстать перед судом. Он совершил возмутительный проступок, он меня похитил.

— Мы подобрали ему наказание получше, — отозвалась Ариана.

— Например, какое?

— Он заперт в склепе.

Девушка задумалась, потом тряхнула головой.

— Да, это достойная замена тюремной камере. Но все же… я просто вне себя. Вы представить себе не можете, как отвратительно он со мной обращался.

— Почему же? Мы вполне можем это представить, — заверила ее Ариана, — видите ли, мы достаточно хорошо с ним знакомы, чтобы знать многое из того, на что он способен.

— А я не знала, — мисс Веррел сдвинула тонкие, красиво очерченные брови, — я не так давно считала его благородным, воспитанным и приличным господином. Я даже думала, что он за мной ухаживает! — в ее голосе появились трагические нотки, видимо, подобные воспоминания не доставляли ей удовольствия, — а я оказалась такой глупой и такой наивной! Святой Азмавир!