Шрифт:
— Без твоих фокусов? — прищурился он.
— Чего ты боишься? Ты тоже теперь с фокусами. Справишься. На крайний случай, есть девчонка, чтобы вылечить, — рассмеялась Таль. — Это мне надо беспокоиться. На чудесное исцеление Мирой претендовать вряд ли стоит… Так как? Согласны?
Глава 11
Накрыло уже потом. Дома. Странным, непонятным колпаком, сделавшим звуки — приглушёнными, ноги — ватными, руки — ледяными. Внешний мир отдалялся, потом наваливался лавиной шумов и ощущений и снова скрывался за пеленой.
Столько эмоций за неполных два дня! От пустоты до безудержного восторга, от невероятной ясности и понимания того, что Роми казалось в принципе недостижимым, до нереально полной, всеобъемлющей растерянности…
Страх — слишком прозаичное слово, чтобы охарактеризовать её состояние теперь.
Тело ныло. Каждая косточка, каждая мышца, каждый миллиметр кожи, капля крови — горели огнем. Боль не заглушали никакие таблетки — она сожрала уже целую пригоршню, потом воспользовалась тем единственным кругляшом, что забрала тогда у Алэя, на всякий случай, впрок. Не веря, что пригодится, а поди ж ты!
Мощнейшее обезболивающее не спасло.
Боль не снимало и солнце. Впрочем, под ним Роми проторчала не долго — яркий свет раздражал глаза и давил на виски. К тому же, она не чувствовала себя пустой, наоборот, тело переполняла энергия — и всё равно оно корчилось в муках. Роми держалась, улыбалась и надеялась, что Мира не заметит и не станет задавать вопросы. Пока скрывать, кажется, удавалось. Либо девчонке было плевать, что устраивало ещё больше.
В какой-то момент Роми вдруг поняла, что у всеобъемлющей боли нет физического основания, что всё это — в её голове. Что это разум заставляет ощущать себя оголённым нервом, потому что такого с ней никогда не было. Дважды менее, чем за два дня, она едва не умерла. Первый раз все казалось понарошку — слишком внезапно, слишком быстро. Мгновение острой опасности, мгновение беспомощности, мгновение темноты. Свет, тепло. Алэй…
Во второй раз, там, на скале, в самом конце — она тоже не испугалась. В тот момент, когда ещё в воде перестала чувствовать горячие руки Адана, когда, глядя ему в глаза, увидела лишь дымку, когда всё вспыхнувшее желание, возбуждение, восторг свернулись тугим комком в ноющую тяжесть в животе, а воздух обернулся кислым удушающим туманом — тогда да, ей было страшно. Но она не верила в собственную смерть. Они ведь бессмертны. Почти боги. Она была всегда. Она будет всегда. Смерть для неё не существовала, угроза не существовала…
И даже в последний миг, когда удушье сменилось сладким запахом цветов, проникающим в каждую клетку, когда сиреневый мир стал ослепительно белым, когда она поверила, что конец действительно существует — ей всё так же не было страшно. Последняя мысль — чёткая, яркая — резанула, как игла: можно что-то не успеть, не узнать, не почувствовать, это больно — до крика в немом горле… Это совсем новое, неизвестное ей сожаление…
А потом всё вернулось. Рядом был Ллэр. И Мира. И где-то недалеко — Адан…
Роми быстро пришла в себя, ещё быстрее привела мысли в порядок, выкинула из головы все непонятные ощущения, которым нет названий. Ничего ведь не произошло. И смерти как не было, так и нет. И конца нет.
И вот теперь она сидит на длинном обеденном столе, скрестив ноги под собой, смотрит на уплетающую вторую порцию мяса с овощами Миру и думает не о том, что с ними произошло. Не о странных Тенях, способных на то, что казалось невозможным в принципе, не о девчонке, что переплюнула по способностям всю их троицу вместе взятую. Не о Ллэре и его поисках, происках и планах, которые, в какой-то степени, и привели её на ту скалу, не о Таль, к которой Адан и Ллэр отправились за ответами… Не об удивительной фиолетовой Луне. Уж тем более не о том, чему им с Аданом так немилосердно помешали…
Она пытается вспомнить, что было ещё. За миг. За полмига. В момент… Пытается понять Ллэра и Алэя так, как никогда не понимала раньше, хотя думала, что знает всё. И чувствует себя так, как должно быть чувствуют себя дети, ничего несмыслящие младенцы… Нет, хуже — самоуверенным идиотом.
— Тебе не обязательно со мной сидеть, — нарушила молчание Мира, отодвигая пустую тарелку. — Я могу сама… дальше… — голос непривычно тихий, без язвительных ноток.
— Я… мне не сложно, — не получилось сказать, что одной ей оставаться совсем не хочется.
— Ладно, — Мира улыбнулась, потом нахмурилась. — Я понимаю, что не лучшая компания, — и снова улыбка. — Но лучше, чем ничего. Спасибо, — она опять нахмурилась, напряглась. Стала похожа на ту, что Роми встретила в Плеши — напуганную, но готовую за себя постоять. — Если хочешь, могу уйти.
— Куда?.. За…чем? — Роми удивлённо моргнула. — Ты… нормальная компания, — покачала головой и тоже попыталась улыбнуться. Вероятно, в этот момент она и сама была чем-то на неё похожа. — Не надо уходить…