И вдруг яркой вспышкой нахлынули образы. Роми не просто вспомнила, а словно заново там оказалась и в то же время видела себя со стороны.

Себя. Алэя. Льющийся из потолка свет.

Мрачный зал. Огромный, но не бесконечный. Колонны, пыль, паутина, затянутые потрепанными гобеленами стены. Каменный, прохладный пол. Полное отсутствие красок. Чёрно-белый мир и яркое пятно её волос. Огненно-рыжих.

Тогда Роми казалось, что она сияет, так ярко — что слепит саму себя. Будто там, за чёрным высоким потолком действительно существует серебряное солнце, пробивается в единственное, узкое окно, окунает её в мягкий, тёплый, плотный, осязаемый кокон света.

Сейчас она замечает, что её полупрозрачная одежда в этом свете кажется плотнее, скрывает больше, чем могла бы. Вспоминается — предупреждающие «колокольчики» звякнули, выдернув в Плешь почти из постели, причём не своей, а потому на ней — лишь ничего не скрывающая коротенькая ночнушка и ещё более прозрачный, невесомый, длинный — до пола — пеньюар.

Тогда Роми немного разозлилась, подумала — ну почему в Плешь всегда затягивает из таких неподходящих условий? Но лёгкое раздражение исчезло, не успев оформиться. С ней заговорили, и голос заставил вздрогнуть.

Сейчас Роми думает, что в тот момент была похожа на вставшего с трона странного монарха. Босого, простоволосого… Сейчас она снова дрожит, но не переживая то самое непонятное чувство, а вспоминая, что будет потом. Через много удивительно длинных, тягучих дней.

— Я всегда считал, что Встречающие — бесполые, бесформенные существа… Я рад, что ошибся…

Перепад светотьмы не мешает разглядеть того, кто заговорил. Он тоже босиком, черные брюки закатаны почти до колен, будто он ходил по воде, когда перенесся сюда. Белая рубашка застёгнута всего на пару пуговиц, рукава — тоже закатаны. Щурится, в отличие от Роми ему свет мешает…

Он делает шаг навстречу. Вверх, пока только на одну ступеньку. Она помнит — ему интересно. Он думает, что умер, но любопытство берёт верх над любой другой эмоцией, положенной в подобной ситуации.

Роми боковым зрением замечает тень позади себя.

— Покажи мне ещё, — просит Мира. Её голос звучит совсем рядом. Тихий, печальный, но ему невозможно не подчиниться.

Мира здесь? Внутри её памяти? Внутри этого странного видения? Обдумывать это сейчас нет ни сил, ни желания. Противиться тоже не выходит, хотя вспоминать не так легко.

— Он будет много расспрашивать, будет рассказывать сам, — пробормотала Роми. — А потом скажет, что раз это не жизнь после смерти, то хотел бы вернуться домой и обо всём забыть. Я решу, что он так и не понял ничего из того, что я объясняла. Или не поверил. Буду пробовать объяснить ему, что ничего не получится, что его сила будет вновь и вновь восстанавливать воспоминания, вновь и вновь выбрасывать его в Плешь. Сколько раз ни подправляй память. Но Алэй будет настаивать.

— Хорошо, — шепчет стоящая в центре зала Роми. Вскидывает руки, сдаваясь. — Хорошо! Ты меня уговорил.

Алэй берёт её за руку. Потом — за вторую. Она не ждёт этого, как не ждёт и того, что он посмотрит ей в глаза, сожмёт ладони.

Роми помнила этот взгляд. Её будто обожгло. Алэй в тот момент был счастлив и смог поделиться чувством с ней. Она знала, что не имеет отношения к тому, что с ним творится, к этой вспышке внутри него. Но это потеряло значения. Ничего не умея, никогда не пользуясь даже бессознательно данной ему силой — он окунул опешившую атради в тёплые волны чего-то невероятного.

— А потом? — спрашивает голос Миры. — Что было дальше?

— Дальше? — Роми послушно продолжает показывать. Тёмный зал рассыпается звёздным небом. — Дальше я могу с уверенностью назвать тот миг, когда впервые задумалась о смерти. Когда испугалась её.

Она наблюдает со стороны. Видит, что Алэй шагает в Плешь прямо с пляжа, что он упал в воду и мог бы захлебнуться, если бы отсутствие сознания заняло больше нескольких секунд реального времени. Роми хочет выйти к нему, помочь, — и плевать, что близость атради гарантированно разбудит приглушенные воспоминания. Гарантировано не позволит Алэю вернуться к оставленной жизни. Но он не один. К нему уже спешат.

Роми остаётся в надпространстве, так её не заметят, а она не потревожит биополе Алэя. Так она может находиться рядом столько, сколько понадобится, чтобы убедиться, что с ним будет всё в порядке.

— Алэй! Господи… ты… — Девушка, невысокая, хрупкая, похожая на подростка, выбегает на берег словно вихрь. Падает на колени в воду, пытаясь помочь встать. Роми не уверена, что она справится: Алэй намного крупнее, но вмешаться означает проявить себя. Это не то, чего он бы хотел. — Куда тебя понесло? Мы же договаривались! Ты же обещал!