— Вы не видите картины в целом, лорд-маг, — начал я.

— О, помолчи, мальчик. — Pa-мет сделал магический жест, соединив большой и средний пальцы, и я понял, что больше не могу говорить.

Может, все-таки случится чудо?.. Увы, джен-теп не слишком религиозны. Мы отринули эти суеверия много веков назад. Так что, вероятно, никаких чудес не будет.

— Не смей затыкать ему рот, — сказал Абидос. — Или ты теперь боишься даже слов, трус?

— И ты тоже уймись, — отозвался Pa-мет и отправил такое же заклинание в Абидоса.

Поддерживать много заклятий одновременно довольно трудно. Я надеялся, что Pa-мет надорвется, и тогда один из нас сможет на него напасть. Лорд-маг оглядел мавзолей.

— Итак. А теперь, если не возражаете, я расскажу, что тут произошло.

Pa-мет глянул на человека в одноглазой маске.

— Вот, скажем, ты… Ты делал с бедной Шеллой что-то… неподобающее. В порыве отчаяния она преодолела действие зелья и ударила тебя… м-м… ну, допустим, молнией.

Он глянул на меня.

— Твоя сестра умеет такое? А, неважно. Все любят заклинание молнии.

Pa-мет соединил большие пальцы с мизинцами на обеих руках и сотворил бело-золотую молнию, которая ударила мужчину в грудь. Раздался сухой треск, запахло горелой плотью, и ше-теп обмяк. Он был мертв.

Преодолев заклинание тишины, Абидос закричал от ярости.

— А ты и впрямь силен, парень, — сказал Pa-мет, потирая висок. — Ладно, что же было дальше?.. — Он посмотрел на Сетана. — Так… Ты, мой добрый и верный слуга, погиб смертью героя. Понимая, что причинил зло своему дому, ты раскаялся и попытался остановить Абидоса и его заговорщиков. Увы, Абидос задушил тебя.

Pa-мет прикоснулся пальцами к губам, а потом вытянул руки вперед. Сетан изогнулся, его тело медленно поползло вверх по стене, ноги задергались. Pa-мет сжал пальцы в кулаки, и я услышал хруст. У Сетана была сломана шея.

— Выродок! — сказал Абидос, окончательно разрушив заклятие тишины. Он снова напряг мышцы, сражаясь с невидимыми оковами. Какая же огромная внутренняя сила в нем была! Невероятно — но Абидос сделал шаг вперед.

— Стоять! — приказал Ра-мет.

Абидос сделал еще шаг.

— Тебе не следовало приходить сюда одному, лорд-маг. — Вокруг него дрожал и вибрировал воздух, словно сам ветер пытался его задержать, но Абидос не останавливался. — Но какой маг поверит, что не сможет убить ше-теп самостоятельно?

Третий шаг.

— Ближе ты не подойдешь, — сказал Ра-мет, вливая все больше воли в свое заклятие. Но он совершил ошибку, связав так много людей сразу. Теперь Ра-мет не мог сосредоточиться, чтобы сотворить защитное заклинание.

Шаг за шагом, дюйм за дюймом, Абидос двигался вперед, приближаясь к нему.

— Как это возможно? — сказал Ра-мет, пытаясь усилить заклятие. — У тебя ведь вообще нет магии!

— Она мне не нужна, — проговорил Абидос. — В уголках его губ выступила кровь. Потом потекла из ушей, изо рта. То, что он делал, убивало его, и все-таки он шел вперед, протягивая руки к горлу Ра-мета. — Я обычный человек. Простой ше-теп, который устал от вашей паскудной магии.

— Нет! — Ра-мет отшатнулся, но поздно. Пальцы Абидоса стиснули его шею.

И внезапно оковы упали — со всех нас. Связывающие заклинания, которые держали убитых, исчезли, и тела повалились на пол. Я снова мог говорить, двигаться — и кинулся на помощь Абидосу.

Его глаза были залиты кровью, и я знал, что он меня не видит, но, выжимая жизнь из Ра-мета, Абидос улыбался. Эта улыбка осветила его лицо. Он сейчас напоминал ожившую статую древнего героя. Он улыбнулся, когда глаза Ра-мета закрылись.

Он улыбался, когда полдесятка ножей пронеслись по воздуху как стая птиц и ударили его в спину.

Сила удара взметнула Абидоса в воздух и отшвырнула от Ра-мета. Я закричал и кинулся к дяде, но на меня обрушилось новое связывающее заклятие. Несколько мгновений Абидос висел между небом и землей. Он сморгнул кровь и повернул ко мне голову.

— Если бы у меня был сын… — сказал он.

Я пытался добраться до него, но ноги не слушались. И я просто беспомощно смотрел, как ножи выскользнули из тела Абидоса, и он повалился на пол, упав на спину. Один за другим ножи развернулись в воздухе и спикировали вниз, пронзив ему руки, ноги и грудь.

И тогда я закричал. И продолжал кричать — даже когда заклинание тишины запечатало мне рот.

Долгое время я думал, что мой дядя — обычный слуга. Потом я считал его предателем своего народа. И только в последние секунды его жизни я увидел отважного непоколебимого человека, которым он был на самом деле.