— У нее шкура тлеет, Келлен, — сказал Рейчис, сидя на голове лошади.

Я схватил попону и накрыл ею спину животного. Она покорно позволила мне это, не двинувшись с места.

— Что ты сделал? — спросил я, глядя в глаза животного. Они по-прежнему были наполнены страхом.

— Огонь пугает лошадей, — сказал Рейчис. — Они начинают беситься.

— Я в курсе. Так как же…

— Есть пара вещей, которые пугают их еще больше, — отозвался Рейчис. — Я рассказал, что я с ней сделаю еще до того, как мы сгорим заживо.

Предки! Защитите меня от моего нового делового партнера!

— Ладно. Оставайся там.

— А ты что делаешь?

То, что, возможно, оторвет мне руки перед тем, как я сгорю… Я опустился на колени и аккуратно собрал с пола немного красного порошка. Другой рукой я взял столько же черного.

Я стряхнул лишний порошок, так что в каждой руке осталось лишь по щепотке, зажатой между большим и указательным пальцами. Возможно, этого не хватит ни для чего, кроме как взорвать мои пальцы, но если мне удастся сделать это, не угробив себя, тогда я попробую еще раз — с большим количеством. «Надеюсь, вы знали, о чем говорите, мастер Осья-фест…» — подумал я, кашляя от дыма. Возможно, это мой единственный шанс. Мне нужно хорошенько прицелится туда, где дверь соприкасается со стеной. Может, если я попаду куда нужно, этого хватит, чтобы дверь деформировалась. Конечно, я понимал, что Pa-мет и его маги могут ждать нас снаружи. Ну и ладно. Пусть белкокот с ними разбирается.

У меня была одна попытка. Одно заклинание, которое я умел творить, — магия дыхания. Единственная татуировка, которую не успел уничтожить отец…

Если я провалюсь и на этот раз…

— Келлен, если ты так и собираешься стоять столбом…

Я выдохнул и произнес короткую молитву предкам. «Если мне суждено погибнуть и реинкарнировать, пожалуйста, только не в виде сумасшедшего белкокота!» Я кинул порошки в воздух и сложил пальцы в магический жест: указательный палец и мизинец прижаты к ладони — знак направления; безымянный и средний вытянуты — знак полета. Большие пальцы обеих рук направлены вверх. Знак… ну… того, что я прошу кого-нибудь там, наверху, помочь мне, пожалуйста-пожалуйста!

Порошки соединились в воздухе и взорвались. Мгновение я не видел ничего, кроме красного и черного пламени, которое билось передо мной, словно стремясь добраться до моего лица. Потом что-то — сила заклятия, я полагаю — подхватила бурлящий огонь и понесла его прочь от меня. «Пожалуйста, попади в край двери!» — молился я.

Дым и жар ударили в лицо, и я отлетел назад, потеряв опору и на миг испытав чувство, похожее на полет, — прежде чем рухнуть на пол. «Только не теряй сознание, — сказал я себе. — Что бы ни случилось, не вздумай…»

Что-то прохладное и шерстистое хлопнуло меня по левой щеке. Я отодвинул голову, но удар повторился. Я открыл глаза. Два маленьких глаза-бусинки смотрели на меня с усатой мордочки. Мой деловой партнер сидел у меня на груди и бил лапой по лицу.

— Что ты творишь?

— Привожу тебя в чувство. Я видел такое у людей, когда кто-нибудь падает в обморок. Это помогает? — Он снова занес лапу. — Или, может, применить когти?

— Прекрати, — сказал я, спихивая его.

Я попытался встать — слишком быстро. В глазах потемнело. Я рухнул обратно на пол и сделал вторую попытку, на этот раз двигаясь медленнее и осторожнее. Дым, казалось, стал не таким густым.

— Я попал в дверь? — спросил я.

Впрочем, если б попал, Pa-мет и его люди наверняка были бы уже здесь, втыкая мне в живот что-нибудь острое.

— He-а, не попал. Даже близко, — отозвался Рейчис.

— Проклятие! — Я поднялся на ноги, пытаясь вытряхнуть из головы ватный туман. — Я могу попробовать еще раз… Я могу…

— Не трудись, — сказал Рейчис.

Он указал лапой в глубь конюшни. Пламя все еще бушевало, и я слышал, как трещат деревянные балки, готовые переломиться. Но дым рассеялся достаточно, чтобы я увидел, что сделал. Я промахнулся мимо двери на добрых шесть футов. Это не имело значения: в стене появилась здоровенная дыра. Во все стороны торчали обгоревшие доски, а подпорки переломились. Я, шатаясь, сделал шаг к покореженной стене. Два тела, частично засыпанные мусором, лежали там, где до этого стояли на страже маги Ра-мета. Не было смысла проверять, живы ли они. Нельзя выжить, если твой торс порвало пополам.

За спиной послышалась возня, и Рейчис коснулся лапой моей ноги.

— Келлен?

— Да?

— Знаешь, я придумал, что можно сказать о тебе хорошего.

Я смотрел на проломленную стену, на куски горящего дерева и раскаленного металла. Никогда в жизни я еще не видел таких разрушений. Даже факел Ра-мета разлетелся на куски. Ветер врывался в конюшню, раздувая огонь, но вместе с тем неся поток свежего воздуха. Вот уж не думал, что дышать — это так приятно.

Опустившись на колени, я аккуратно подобрал мешочки с черным и красным порошками, сунув их в разные карманы. Теперь нужно было вытащить Шеллу и Фериус из конюшни.

— Да, — отозвался я. — Я тоже придумал, что можно сказать обо мне хорошего.

Мне потребовалось время, чтобы восстановить силы. Фериус уже пришла в себя, но Шелла по-прежнему лежала без сознания. Я понимал, что последствия долгого пребывания в руднике пройдут далеко не сразу.

— Тебя что-то тревожит, малыш? — спросила Фериус.

Я оглянулся и посмотрел на нее. Фериус сидела в седле, крепко держа поводья и чуть покачиваясь из стороны в сторону, когда лошадь ступала по неровной земле под сводами леса. Фериус так сильно избили, что она едва не падала в обморок. Рейчису приходилось время от времени взбираться к ней на плечо и бить лапой по лицу — иначе, она, наверное, свалилась бы. Белкокот, впрочем, считал это занятие чрезвычайно увлекательным.