– Думаю, да.

– А он не продаст нас Жнецу? – забеспокоился Эдвард. – Откупится и будет жить себе припеваючи.

– Мне кажется, там еще что-то личное, – покачал головой Карл. – Да и не простят его так просто, мы тут столько дел натворить успели…

– Рискнем, – решил я и обернулся к распахнувшейся двери.

– Прошу прощения, надо было отлучиться, – как ни в чем не бывало переступил через порог Густав Сирлин. – Вы идете?

– Куда?

– Мы устраиваем налет на храм у Ясеневого моста, оттуда сразу проведу вас в Пригге.

– Густав! – вскочил на ноги Карл Вадер. – Мы же договаривались – больше никаких погромов в городе. Сейчас и так все стражники на ушах стоят! Да нас в храме наверняка ждут уже!

– И пусть ждут. Им же хуже, – беспечно отмахнулся темный сотник. – Ну, так что вы решили?

– Мы идем. – Я закинул на плечо ремень дорожного мешка и на всякий случай уточнил: – Оружие у вас есть? У нас только ножи.

– Найдем.

– А лук? – спрятал под плащ тул со стрелами Эдвард.

– И лук найдем, – пообещал Густав. – Я вас на улице жду.

– Это глупо! – поспешил вслед за ним Карл.

– Мне понадобится целая уйма силы, чтобы перекинуть такую ораву в Пригге, – пожал плечами здоровяк и вышел из комнаты.

– Живей, вы там! – поторопил я парней и почесал покусанный клопами бок. – Давайте на улицу, мне с хозяином рассчитаться надо.

– Ты же ему за несколько дней вперед заплатил? – удивился Пьер.

– Вот и я о том…

Плешивый дед обнаружился в общей зале. Он сидел за угловым столом и сверлил пристальным взглядом компанию громогласно обсуждавших достоинства разносчиц забулдыг. Но серебро у хохмачей не переводилось, а потому вышибалы пока скучали без дела.

– Вот посмотрите! – на всю таверну объявил хозяин, когда я сообщил о намерении освободить комнату. – Нормальные люди за день работу нашли, а вы только лясы точить да пиво хлебать горазды!

– Что насчет задатка?

– Раз сами съезжаете, задаток не верну! Не было такого уговора.

– Что значит сами?! – возмутился я. – Слушай, ты нам комнату на пятерых сдал?

– Ну.

– А клопов зачем подселил? Только не говори, что они сами пришли.

– Какие клопы? Не было у меня отродясь клопов! – аж позеленел от злости старик.

– Пойдем поищем?

– Чтоб тебя! – Хозяин перевел взгляд с вышибал на спустившихся в общую залу Пьера и Ричарда, тяжело вздохнул и выложил на стол три серебряных денье. – Подавись!

– Не дождешься.

Я сгреб монеты и направился к выходу. Вслед за парнями вышел на улицу и кинул вещевой мешок на стоявшую у крыльца телегу. Помимо наших пожитков на нее оказались погружены какие-то бочки, за которыми приглядывали два бородатых здоровяка.

– Пройдемся? – предложил вдруг стоявший тут Густав.

– А они?

– Карл дорогу знает. – Сотник зашагал по улице и усмехнулся: – Если так и дальше пойдет, скоро мои люди его за командира считать начнут. А поначалу такой тихоня был…

– Да? – хмыкнул я. – Мне он тихоней не показался.

– Первый раз я его чуть ли не силком еретика зарезать заставил. А уж как полоскало мальчонку после этого, как полоскало…

– Дело житейское. – Ничего смешного в этом я не видел. – Сам не люблю людям глотки резать.

– Ставлю сотню полновесных денье против дырявой подметки, с тобой такого не было.

– Не было. – На улицах «Акульей кости» взрослеют рано. Рано взрослеют, легко убивают. Умирают тоже… легко.

Терзавшая сломанный нос боль, липкая от чужой крови рукоять ножа, обжигающий глоток дрянного рома. Я прогнал некстати нахлынувшие воспоминания и усмехнулся:

– Если надо уносить ноги, тошнота проходит сама собой.

– Бурная молодость?

– Обычная для тех мест.

– В молельный дом каяться в грехах ходил?

– Было дело.

– Но не исповедался?

– Не-а.

– Я тоже.

– А Карл?

– Как ты себе это представляешь? – хохотнул Густав. – «Святой отец, хоть вы и еретик, но не отпустите ли мне грехи? Понимаете, я буквально только что в соседнем храме вашего брата по вере зарезал…»

– И в самом деле… – признал я, что сморозил глупость.

Густав остановился на середине дугой вздымавшегося над речкой моста и оперся локтями на его ограждение. Вдоль берегов тянулся заметенный снегом лед, но прямо под нами чернела узкая полоска воды.