— А…а…а… — все что смог выдавить из себя Юра после услышанного.

— Не вздумай тут наложить, бестолочь, а то носом туда, носом, что б знал, — услышал Юра у себя за спиной густой бас покойного патриарха Никодима…

Сначала Юра прочувствовал, как у него зашевелились все волосы на голове и только потом он решил обернуться.

Перед ним стоял…кот «Падла». Морда была, как обычно довольная, вживленный в кошачью голову анкх светился зеленым цветом, приятно гармонировавшим с его зелеными глазами, а пасть слегка была приоткрыта. В это время миниатюрный дамару на его шее произнес:

— Трапезничать пора.

— И то, правда, — как ни в чем не бывало, сказал Виктор, и крикнул: — Камила, накрывай на стол.

Через полчаса они все вместе сидели в столовой за столом, изготовленного из затвердевшего рагнума, и ели тушеных в праге ыглов. Прага оказалась по вкусу, что-то вроде картошки, которую выращивали в специальных парниках на других плантациях планеты, а ыглы — полуметровые черви-паразиты, которых в достатке водилось в местных мхах-лесах. Сами они по себе были ядовитыми, но после того как они со мхом попадали внутрь организмов вааргов и через некоторое время оттуда выходили вместе с рунгом, то по уверению Виктора их мясо приобретало вкус земной курицы. Именно бульоном из ыглов и потчевал Юру Виктор, после того как тот двое суток пролежал у него в кладовке в слюне вааргов, которая и абсорбировала в его организме яд давейфе.

Силы к Юре почти вернулись, но легкая слабость все-таки давала о себе знать. К тому же Виктор угостил всех местным спиртным напитком, который собирали по капелькам с молодых побегов рагнума. Вкуса у напитка не было абсолютно никакого, и по консистенции он напоминал слюни тихоходок, в которых и лежал двое суток Юра, но от одной рюмочки у Юры приятно закружилась голова, и потеплело внутри. Правда напиток употребляли только Виктор, он и Камила, которая его лишь пригубила и, недовольно скорчив лицо, заявила, что скоро она сделает нормальную самогонку.

— Анкх позволил Падлантаету воспринимать информацию и стать разумным существом. Наверное, он впитал в себя всю информацию умирающего герадамаса Никодима из его эона, когда он вливался в плерому, что и легло в основу его мировосприятия, — пыталась объяснить Настет, почему кот начал разговаривать.

— А почему голос из дамару, как у покойного Никодима, — спросил Юра.

— Я его усовершенствовала, что бы он мог передавать его эмоции, но почему дамару Падлантаета воспроизводит именно в этой тональности, я пояснить не могу, — недоуменно начала стричь ушами воздух Настет. — Он только на первой ступени. Возможно, получив больше опыта от других носителей информации, он начнет передавать эмоции в другой тональности.

Сам Падлантает, в это время, жрал под столом уже второго ыгла и удовлетворенно урчал. Так же, как и Падлантает, жрал одного за другим червяков и Савитар. От удовольствия он прищурил два своих обычных глаза и в разговоре предпочитал не участвовать. Выяснилось, что когда Виктор, после того как ликвидатор пробил купол его плантации и вошел в мох, прошив одновременно насквозь тело одной из тихоходок, которую Виктор любовно называл по имени Валентина Григорьевна, чести поесть удостоился только кот и Камила.

Юра, в ходе разговора за едой, осматривал собравшихся за столом и очень сожалел о том, что не может теперь увидеть их мысли. А узнать, что думал каждый из собравшихся, а особенно Виктор и Иса, ему очень хотелось. Тем более из беседы он понял, что в трех галактиках, принадлежавших селментам, все покупалось и продавалось, и у Виктора были особые планы по поводу возмещения причиненного ему ущерба.

Юра всмотрелся в лица своих товарищей и хозяев дома, попытавшись, как и раньше окунуться в информационные потоки плеромы, но на него только волной нахлынула слабость.

Виктория счастливыми глазами смотрела на него и чему-то лукаво улыбалась. Салават кидал ревнивые взгляды с Камилы на Виктора, а тот задумчиво жмурился и скорее всего что-то подсчитывал у себя в уме. Камила с ненавистью смотрела на Ису, а та не сводила глаз с деда Миши, который беззубыми деснами тщательно перетирал во рту мясо червяков и тоже украдкой бросал на нее заинтересованные взгляды.

— Ну, что, — прервал мысли Юры голос Виктора: — поднимается туман. Значит, спать пора ложиться.

— Я не хочу спать в той каморке, — заявил Салават.

— Если я скажу, ты будешь спать в погребе вместе с амбросийкой…Елки-палки, — вскрикнул Виктор: — надо же ее покормить.

Юра покраснел от мысли о том, что он совсем забыл о Нака, которой они все были обязаны жизнью.

— Где она? — спросил Юра.

— Когда я вытаскивал ваши беспомощные тела из разбившегося ликвидатора, то сколопендра оказала активное сопротивление. Пришлось ее нейтрализовать на время и поместить в подвал. Уж очень она была агрессивная, защищая тебя. Что-то шипела, но ее дамару был поврежден, и что она там пыталась сказать, я не знаю.