«Здесь. Рядом. Всё в порядке»

Скинув одежду, полубог со стоном рухнул на постель. «Плохо, конечно, что Василиса еще не спит: так тяжелее» - подумал он, проведя ладонями по лицу.

***

Я вдохнула, выдохнула и внимательно осмотрела себя еще раз в зеркале.

Готово.

Тело покрывала тончайшая паутина кружева свадебного наряда, талию опоясывала руническая вязь, а серый камешек примостился на полке возле кремов.

Всё-таки моя внешность изменилась. Сейчас без венца и без маскирующего амулета я видела, как кожа буквально светится изнутри, в глазах мерцают золотые огоньки и волосы густой тяжелой волной спадают ниже талии. На щеках горит лихорадочный румянец волнения. И вроде те же, знакомые с юности, черты, но они будто стали изящнее. Впервые за всё время я готова была признать, что красива.

Красива и ужасно напугана.

Всё, перед смертью не надышишься, Василиса, давай.

Я взялась за ручку, и медленно открыла дверь. В комнате царил полумрак, в темноте мерцали лишь две свечи, и свет их почти не достигал кровати. С трудом на ней можно было различить мужской силуэт. Лера лежал, закрыв лицо руками, но услышав, как щелкнула у меня за спиной дверь, приподнялся на локтях:

– Я тоже с…

Стоило ему увидеть меня, как слова застряли в горле. Ведьмак тяжело сглотнул, и дыхание его стало рваным. Не отрывая потемневших, по-звериному голодных глаз, он молча наблюдал, как я подхожу.

Ступая чуть неуверенно, я с каждым шагом становилась всё ближе к пугающей пока неизвестности, но и кровь в моих венах бежала всё стремительнее. Сердце билось, как птица в силках, а я, не позволяя сомнениям заставить изменить решение, вновь и вновь ступала по каменным плитам пола.

Три шага.

Два шага.

Один.

И вот я уже на расстоянии протянутой руки. Только ведьмак так и не шелохнулся. Здесь, так близко, я смогла увидеть, как напряжены все его мускулы, как камнем застыли пресс и плечи. Воздух обволакивал густым облаком, позволяя с трудом вздохнуть лишь через раз.

Молчание затягивалось, и с каждой секундой моя уверенность таяла, истончалась сизой дымкой.

– Василиса… - охрипшим от желания голосом проговорил ведьмак.

И я знала, что он попытается сейчас высказать, поэтому озвучила первую мысль, лишь бы не услышать вновь отказа:

– Пол холодный.

Я успела только удивлённо охнуть: смазанное движение, и я уже на кровати, а полубог навис сверху.

– Что же ты делаешь, маленькое моё чудовище?
– прошептал он, жадно разглядывая лицо, рассыпавшиеся веером волосы, плечи и едва прикрытую кружевом грудь.
– Почему? – долетел тихим взмахом воронова крыла мягкий, скользящий по самой поверхности кожи вопрос.

Танилер, едва сдерживался, вперив в меня затуманенный страстью взгляд.

Сил не было оторваться от обсидиана зрачка, на эту драгоценность хотелось смотреть и смотреть. И страшно тоже больше не было. Почти. Потому что…

– Люблю. – выдохнула я единственное слово, причину и оправдание всех своих поступков.

И я нажала на курок. Выстрел и всё смешалось. Чувства, ощущения, они вспышками озаряли окружающее пространство, возвращая меня к действительности. Вот Леркины руки снимают в кулаках тонкое белое кружево, и невесомое плетение пропарывают острые чёрные когти. И полубог что-то шепчет, как сумасшедший, не в силах более себя контролировать. И я льну к нему в единственном желании – раствориться. До последней частички, до последней капли крови. Соединиться, и стать целым. Вместе.

И плоть упирается в плоть, потому что нет уже давно одежды, лишь жадные горячие губы и руки, а комнату наполняют судорожные стоны, потому что воздуха катастрофически не хватает. Я не могу надышаться своим полубогом, раз за разом пытаясь поймать его дыхание. Каждый из вздохов, все их. И он не менее жаден. И не менее упрям.

Но я побеждаю. Побеждаю потому что сдаюсь. И моё тело не покрывают более кружева мастерицы арахны. Вместо них теперь мой ведьмак. Он моя защита, моё тепло... мой свет...

На краю сознания мелькает бирюзовая вспышка, и прохладу простыней сменяет лёд мраморной плиты. И, кажется, я понимаю, что произошло, но не могу осознать. Не могу заставить себя поднять веки.

А ведьмак всё целует. Как пустынный путник пьёт меня, не в силах утолить жажду. Горячие губы болезненно жалят нежную кожу шеи.

– Моя. Только моя.
– шепчет Лера в бреду, больше не сдерживаясь, наконец-то отпустив себя. А я, на секунду всё же открыв глаза, вижу лица.

– Ты обещал. Обещал... – судорожно шепчу в ответ.

Всё, на что хватило воздуха. Всё, что я смогла вымолвить, но этого оказалось достаточно: Лера взмахнул рукой, точно прогоняя назойливую мошку в летнем лесу, и лики богов поплыли, осели на пол храма туманной дымкой, и остались только мы. Мы вдвоем. И всё остальное перестало иметь значение. И холод алтаря, и пронзившая тело острая боль.

Всё не важно. Не важно. Потому что сквозь затухающее тянущее ощущение начинает проскальзывать новое, пока непонятное удовольствие.

***

Спину согревали лучи взошедшего в зенит светила... и его руки. Плавно, касаясь лишь подушечками пальцев, Лера поглаживал мою кожу, поднимаясь к затылку, а потом вновь спускаясь до самого копчика, с особым тщательным удовольствием обрисовывая ямочки на пояснице. И невыразимо приятно при этом было чувствовать улыбку своего полубога.