— Кто, Марселла?

— Сюзон, — тут Дениза тяжело вздохнула, — спустись с небес и слушай. Разве я говорю о Марселле?

— Только что ты о ней говорила.

— С тобой нужно иметь огромное терпение, — она покачала головой, — я говорила о Луизе. Это Луиза была помолвлена с молодым человеком.

— Ты хочешь сказать, что теперь она вышла замуж за него?

— Я ничего подобного сказать не хочу. Она вообще не вышла замуж. Теперь она занимает куда более высокое положение, чем вначале. Всех оставила с носом.

Я пожала плечами, не понимая, что имеет в виду Дениза. От нее ведь можно ожидать чего угодно. Когда она начинает болтать, то остановить ее может лишь прямое попадание пушечного ядра. И в болтовне Дениза отличается непоследовательностью. Она перескакивает с одного на другое так скоро, что вы не успеваете следить за ходом ее мысли, для нее совершенно понятной, но тайной за семью печатями для остальных.

— Кто кого оставил с носом? — спросила я, пытаясь расставить точки над "и". Нужно в конце концов определиться.

— Сюзон, ты меня не слушаешь, — упрекнула подруга, — я уже полчаса пытаюсь тебе объяснить, что говорю о Луизе. О Луизе Фернье!

— Да, я помню. Так это она оставила всех с носом. Понятно. А каким образом?

— Иногда мне кажется, что ты сию минуту спустилась с Луны и не понимаешь, где находишься. Об этом уже неделю говорит весь Лувр! Луиза стала фавориткой короля!

— Понятно, — сказала я, — а что такого интересного ты хотела мне сообщить?

Дениза возвела глаза к потолку. На ее лице было ясно написано, что она не понимает, как со мной вообще можно разговаривать. А может, она искала там того самого пресловутого терпения, которого ей так не хватает?

— Ты просто невыносима, — заявила Дениза наконец, — это я и имела в виду. Простая фрейлина стала фавориткой короля. Разве это не удивительно?

— Наверное, она хорошенькая, — предположила я.

— Кто? Луиза? Ничего подобного!

— Хочешь сказать, что она страшная, как смертный грех? — изумилась я, — кошмар! Теперь понимаю, что об этом говорит весь Лувр!

Подруга схватила подушку и ощутимо треснула меня по спине.

— Прекрати! Ты еще хуже Марселлы. Не выводи меня из себя! Сама прекрасно знаешь, что таких страшных во фрейлины не берут. Луиза довольно мила, но нет в ней ничего особенного. Ее нельзя назвать ни красивой, ни хорошенькой. Так, не пойми что.

— Ты просто завидуешь, — догадалась я.

— Там абсолютно нечему завидовать. Если бы ты напрягла свою дырявую память вместо того, чтобы язвить, то сама вспомнила бы, как она выглядит. Я не преувеличиваю нисколько.

А вот в это я не верила. Слышала собственными ушами, как Дениза описывала невесту одного из мужчин, который ей как-то приглянулся. Услышав это описание, вы бы посочувствовали и бедной девушке, вынужденной жить с такими дефектами внешности, и несчастному жениху, который всю жизнь будет вынужден такое терпеть. А когда я увидела эту особу собственными глазами, то заметила, что она очень даже хорошенькая. Во всяком случае, не хуже самой Денизы. Так что, ее описанию Луизы я не поверила ни на грош. Тем более, что в памяти начали смутно оживать какие-то образы. Вроде бы, я начинала припоминать эту самую Луизу. Очень даже симпатичная девушка.

— Но конечно, мне жаль, что его величество обратил свое внимание на столь ничтожную особу, когда кругом столько красавиц. Ты, к примеру.

— Меня не припутывай, — предупредила я ее.

— Да, верно, с тобой бы ничего не вышло. Ты наверняка никогда не поняла бы, что именно тебе хотят сказать.

И Дениза расхохоталась самым возмутительным образом. Теперь была моя очередь схватить подушку и стукнуть ее по макушке. Она ничуть не обиделась, продолжая помирать со смеху.

— Ну, признайся, Сюзон, ты рассеянна до изумления. Никогда не забуду, как бедный виконт де Севинье пытался за тобой ухаживать. Мы с Марселлой едва не скончались от смеха. Да-да, сейчас ты спросишь, что еще за виконт и почему ты его не знаешь. Забудь.

И она продолжала веселиться. Глупое создание. Я кинула в нее подушку и сердито отозвалась:

— Ты такая же язва, как и Марселла. А может быть, даже хуже.

— Я пошутила. Но все же, Сюзон, нельзя быть столь оторванной от реальности. Нужно изредка прислушиваться к тому, что происходит. А то, так ты пропустишь собственную свадьбу. Ну, признайся же, в кого ты влюблена? В шатена или брюнета?

— В обоих сразу.

— Сама ты язва, — заключила Дениза, вставая, — никаких сил нет с тобой разговаривать.

Я не сделала никаких попыток смягчить впечатление. Может быть, теперь она уйдет.

Дениза ушла не сразу. Она еще минут пять пыталась разузнать о предмете моей страсти, но так как я сама не имела об этом ни малейшего понятия, то подруга так ничего и не выяснила, и ушла обиженной на мою скрытность.

Перед уходом она сказала:

— Никогда больше не буду ничего тебе рассказывать. Может быть, тогда ты поймешь, как некрасиво поступаешь.

— Ты не сумеешь, — хмыкнула я, — это выше твоих сил.