Мне почудилось что-то странное в его голосе и я пригляделась к демону: разговор с господином Антормо переменил его гораздо больше, чем мне показалось. Вначале я решила, что к нему вернулась прежняя покорность недоброй судьбе, но я ошиблась - его лицо, обычно бледное и безжизненно-спокойное, пылало лихорадочным румянцем, а губы, и без того покрытые запекшейся кровью, искусаны от нетерпения.

Мы вышли из дому, и Хорвек, сделав пару шагов к одинокому уличному фонарю, замер, прислушиваясь к звуку тихих шагов. Сразу с нескольких сторон к нам приближались: соглядатаи Эдарро выскальзывали из темноты, преграждая нам путь и, одновременно с тем, отрезая путь к отступлению. Бесстрастные серые лица, темные плащи и злые глаза цепных псов.

– Ни шагу далее, именем короля, - сказал один из них, неотличимый от прочих. – Вам запрещено покидать этот дом, сударь.

– Что же будет, если я нарушу этот запрет? – Хорвек, словно не расслышав приказ оставаться на месте, мягко и плавно двинулся навстречу говорившему. – Неужели господин Эдарро приказал убить меня? О, не обманывайте меня, он не мог оказать такую честь даже самому доверенному из своих слуг…

– Он приказал остановить вас, и этот приказ будет исполнен,- коротко ответил человек с серым лицом. У самой шеи Хорвека блеснуло лезвие кинжала. Отблески света заиграли на обнаженных шпагах, бесшумно извлеченных из ножен: люди Эдарро не нуждались в приказах, чтобы действовать слаженно и молниеносно, да и суеверного страха по отношению к Господину-В-Перчатках не испытывали. Мне подумалось, что они вряд ли вообще боялись хоть чего-то – с эдакими-то пустыми глазами и одинаковыми каменными лицами.

Мы были окружены. Я сжалась за спиной демона, окончательно разуверившись в здравости его рассудка – все указывало на то, что живыми из Астолано нам не уйти, да и на быструю милосердную смерть рассчитывать не приходилось: предвкушение жестоких забав читалось в глазах людей с серыми лицами. Возможно, господин Эдарро и не одарил их разрешением отнять наши жизни, оставив это удовольствие на свою долю, но наверняка обещал, что до того разрешит повеселиться вдоволь.

– Славные верные слуги своего господина, - негромко промолвил Хорвек, опустив голову так, что волосы почти полностью скрыли его лицо. – Должно быть, вы многое повидали, и видом крови вас не испугать.

Эти слова, которые можно было истолковать как слабую угрозу, показались настолько смешными серым людям, что губы некоторых из них искривились в подобии улыбки – что-то подсказывало мне, такое случалось нечасто.

– Кровь! – с негромким смешком произнес главный из них, все еще державший у шеи Хорвека свой кинжал. – С чего бы нам бояться ее? Иной раз пустить кому-то кровь – лучшая из забав.

– Я и сам так думаю, - согласился Хорвек, поднимая голову. – Что ж, пусть голодная темная ночь станет сытой и щедрой для нас.

Я не успела увидеть резкое движение – лишь почувствовала, как качнулся воздух, а затем несколько бесконечных долгих секунд пыталась понять, что происходит перед моими глазами: свет все еще отражался в дрожащем лезвии кинжала, который серый человек продолжал сжимать в руке – вот только рука эта безвольно упала вдоль тела, а лицо его запрокинулось к небу, точно соглядатаю внезапно в голову пришла блажь полюбоваться звездами. Черное хищное существо вцепилось в него, вгрызаясь в горло, и я не сразу сообразила, что то был Хорвек. Только когда он оглянулся, показав испачканные красным зубы, мне пришлось поверить в происходящее. Тело его жертвы с разорванным горлом медленно оседало на землю, и мостовую заливала кровь, кажущаяся черной в неярком свете догорающего фонаря.

Остальные стояли на месте, как зачарованные, и я увидела, что губы Хорвека шевелятся – он беззвучно произносил слова какого-то заклинания, удерживавшего людей Эдарро.

– Сегодня ночью будет пир для тех, кто жаден до чужих смертей, - наконец произнес он, вскинув голову и обводя взглядом круг людей, в центре которого мы оказались. – Я, господин этого щедрого стола, приглашаю разделить со мной трапезу.

По тому, как затряслись соглядатаи, роняя свое оружие, как захрипели их легкие, я поняла, что слова эти – часть колдовства, начавшегося в миг убийства. У одного за другим подламывались колени, и я видела, что ноздри обезумевших жадно раздуваются. Только двое изо всех попятились, в ужасе жмурясь и зажимая рты.

– Мое угощение не для вас, - Хорвек повернулся к ним, утирая губы рукавом некогда белоснежной рубашки. – Уходите и забудьте.

Больше всего я хотела поступить так же, но продолжала стоять и смотреть на то, как ползут к луже крови люди, превратившиеся в уродливое подобие пиявок.

– Что с ними? – спросила я лишь для того, чтобы узнать, превратился ли Хорвек в безумное чудовище, помнит ли меня?..

– Лучше бы тебе на это не смотреть, Йель, - ответил он удивительно спокойным и привычным голосом, не отводя взгляда от камней, залитых кровью. – Это старое колдовство, а чем старше магия – тем страшнее выглядит.

– Что ты сделал с ними? – с ужасом я наблюдала за тем, как лижут окровавленную мостовую существа, лишь отдаленно напоминающие людей.

– О, ничего особенного, если разобраться, - Хорвек мягко, но неумолимо заставил меня повернуться спиной к ужасному зрелищу, и теперь я слышала только голодное урчание и шорохи. – Служба господину Эдарро не так уж легка, и не каждый годится ему в помощники. Туда идут разные люди, но доверенными слугами становятся только те, кто любит смерть и жестокость – как и сам господин королевский племянник. Некоторые из них это хорошо скрывают, а у других получается из рук вон плохо, но правда в том, что все они больше всего на свете любят убивать, хотят крови и смерти. Я подарил им возможность первый раз в жизни показать свое истинное лицо, и они охотно откликнулись на мое приглашение. Ты сама видела, что двое не поддались колдовству – должно быть, принадлежат к иной породе или же не успели войти во вкус. А души этих, - он указал себе за спину, - теперь принадлежат мне, и я распоряжусь ими так, как они того заслуживают.