– Он! Он это! – подтвердила старуха с уверенностью, и я поняла, что магия опережает нас, проникая даже в человеческие сны. Обычными человеческими уловками - скрытностью и притворством - с этим справиться никак не получилось бы.

Где-то нас попросту отказывались пустить на порог, где-то встречали с почтением, а кое-кто прогонял для виду, чтобы потом, под покровом ночи отыскать и обратиться с просьбой – причем прошение это неизменно оказывалось довольно гадким и преступным. Но, как я уже говорила, Хорвек никогда не отказывал просителям, относясь к себе, как к покорному исполнителю воли высшей силы – а высшей силе было угодно творить чары при любой возможности.

Самой неприятной стала история, приключившаяся с нами в городке Асмалло, где пришлось задержаться на пару дней из-за разыгравшейся непогоды. За две ночи, которые мы провели под кровом здешней гостиницы, колдовство успело въесться в умы горожан настолько сильно, что вечером третьего дня сразу несколько из них, сговорившись, пришли к Хорвеку с просьбой самого дурного и черного свойства.

В тот вечер мы спустились к ужину в пустующий общий зал, где от холода и сырости спасал огонь в очаге, и молча посматривали в сторону маленьких закопченных окон – они дребезжали от порывов ветра и ударов крупных капель. Непогода непроглядным дождевым покрывалом упала на здешние края, и отправляться в путь, покудова северный ветер не унялся, было бы безумием. Хорвек говорил в последнее время скупо, отвечая лишь на самые простые вопросы, и я видела, что его также беспокоит эта вынужденная заминка – с севера по нашим следам шли не только зимние холода, но и темная воля рыжей ведьмы.

Поздних гостей я приметила сразу – немногие решались этим вечером покинуть свои дома ради хмельного веселья. На путников, застигнутых врасплох непогодой, трое новоприбывших не походили - их плащи не успели промокнуть насквозь, да и при себе у них не имелось ничего из того, что требуется в дороге - не считая оружия, которое они не слишком-то прятали. «Ох, не к добру!» - огорченно подумала я, наблюдая за тем, как троица, не теряя ни минуты, направилась к нашему столу, словно свидание этим вечером давным-давно было оговорено между нами. Взгляды – внимательные, настороженные, - не обещали ничего доброго, а в грубоватых лицах угадывалось явное родственное сходство: наверняка друг другу эти рослые мужчины приходились братьями, и разница в возрасте у них была совсем невелика.

– Чтоб мне пусто было, это и в самом деле он! – воскликнул старший из них, когда суровое семейство замерло перед нами, уставившись на Хорвека то ли с восторгом, то ли с изумлением.

– Как вам будет угодно, - любезно и невозмутимо отвечал бывший демон, едва заметно кивнув в знак приветствия и тут же вернувшись к своему ужину.

Не спрашивая на то никакого разрешения, гости придвинули к нашему столу пару лавок и расселись так, что ни я, ни Хорвек не смогли бы уйти из-за стола без их на то согласия. Я рассматривала их точно так же нахально и открыто, пытаясь угадать, за какой грешный умысел на этот раз зацепились острые крючки колдовства. Но гадать по темным, загорелым лицах оказалось не таким-то простым делом – а я тогда была не слишком опытна в подобных играх.

Под плащами просителей виднелась добротная одежда, которая не пришлась бы по карману обычным горожанам, но в манерах, которые демонстрировали братья, не имелось ни единого признака изящества, свойственного людям благородного сословия. На их руках я не заметила отметин, которые неизбежно оставляет тяжелый труд, однако разговаривали они громко и отрывисто, с трудом подбирая слова. Иными словами, с нами пожелали свести знакомство богатеи из простонародья, а простой люд почти никогда не обзаводился деньгами праведным путем. Я вздохнула: перед глазами возникло лицо мастера Глааса, который сгодился бы братцам в дальние дядюшки.

Хорвек же вел себя так, словно не видел ничего странного в событиях этого вечера – потягивал вино да смотрел в темный провал окна, отвернувшись ото всех. Его не заботили громкие перешептывания, неотрывные жадные взгляды и прочие знаки внимания, оказанные ему странными гостями, и я готова была поклясться, что это не притворство: мыслями демон был бесконечно далек от крошечной гостиницы на окраине городка Асмалло, иссеченного холодными дождями и продуваемого насквозь северным ветром.

– Уж не знаю, что за дьявол привел тебя сюда, - довольно произнес старший из визитеров, вдоволь насмотревшись на Хорвека. – Но ты сегодня здесь, как нам и обещали, и у нас к тебе дельце.

– Да какие у нас с вами могут быть общие дела?.. – не удержалась я от дерзости, придя к очевидному выводу: и эту свинью нам подложило треклятое колдовство.

– Цыц! – прикрикнул на меня один из братцев, и подтолкнул ко мне миску, указывая на то, что рот мне нужно занять едой, а не разговорами. – Не нами решено, что помощи нужно искать здесь и сейчас.

– И что за помощь вам нужна, милостивые судари? – кротко вопросил Хорвек.

– Не та, о которой просят громко, - проворчал громила, которому, однако, пришлось по душе вежливое обращение: не так уж часто подобных людей именовали сударями – скорее, проклинали сквозь зубы или грозили виселицей, если на то доставало храбрости.

Служанка, которая как раз поднесла нам кувшин с вином, поспешно повернулась, и, путаясь в юбках, припустила к кухне. Должно быть, братцев здесь хорошо знали и не желали выказать даже тень признаков любопытства к их делам.

– Я – Хобб, - назвал себя старший и кивнул на брата, сидевшего по его правую руку. – Этого кличут Тартином, а младший наш – Доннем, и все мы – Орвильны-младшие. Слыхали про Орвильнов из Асмалло?

– Не имел подобной чести, - отозвался Хорвек все с той же безукоризненной любезностью, и назвал себя, с едва заметной насмешкой прибавив, что вряд ли его имя о чем-то кому-то может сказать.