Словно в ответ на её слова, потёки замерцали красноватыми и жёлтыми искорками.

— Свидетели показали, что покойник был священником, — сказала Кэри. — Как ты и говорил.

— И что он умер не меньше, чем лет десять назад, — добавил Лассе. — Я один раз видел в книге упоминание об одном ритуале, делающим человека… хм… хм…

Он прижал к губам сжатый кулак, в задумчивости несколько раз тихонько ударив себя, и виновато посмотрел на Кэри.

— Я не знаю, как объяснить. Человек приносит себе две жертвы и убивает себя, чтобы воскреснуть. Становится ни мёртвым, ни живым.

— Это у некромантов вроде в порядке вещей, оживлять мертвецов, — равнодушно сказала Кэри, которой как раз предстояло вскоре присутствовать на судебном процессе над некромантами.

— Тут другое, — сказал Лассе. — Я читал, что маги ложи Смерти этого явления сами боятся. Но и стремятся познать, что надо сделать для такого состояния.

— Ты считаешь, что человек, убивший священника, хотел провести именно такой ритуал? — уточнила Кэри.

Ей тут же вспомнилось, что в церкви нашли следы троих людей — если считать высохшего отца Штавана. Они вполне могли втянуть его или же оказаться самим втянутыми в действо, так сказать, ритуального характера.

— Возможно, — пролепетал Мармален, застеснялся и совершенно потерял нить разговора. Вендела уже знала, что в таком состоянии из него мало что можно вытянуть, поэтому похвалила его за проделанное исследование.

— Не ожидала от тебя таких познаний, — сказала она. — Послушай, нам, возможно, всё-таки понадобится консультант по некромантии. Может быть, ты сумеешь занять это место?

Лассен только и смог, что отчаянно помотать головой. Кэри взглянула на часы. К Криззену она уже опаздывала — так что можно было рассчитывать разве на его хорошее к ней отношение. Пользоваться этим преимуществом Кэри приходилось не впервой, но она каждый раз надеялась, что её личные заслуги в конце концов перевесят отеческое покровительство старины Мэтта над нею.

Отчёт, бумаги, новые задачи по делу заполнили остаток дня. Но Кэри почувствовала полную бесполезность действий и оттого — упадок и апатию. Шлейф магии в зависимости от силы эмоции сохраняется на месте от часа до двенадцати, редко — больше, если на место или предмет кто-то не наложил каких-нибудь стойких чар. В церквушке магическое возмущение, судя по всему, всколыхнулось неслабое, но поблизости не оказалось никого, способного зафиксировать его вовремя. А ведь если маг проходил регистрацию, по этому шлейфу его можно было отыскать достаточно быстро. При регистрации с эмоций Тёмных снимали так называемый «слепок», у каждого индивидуальный, а самому магу присваивали номер и ставили метку. И выдавали заодно бумагу — подтверждение регистрации.

Отряд Венделы опоздал настолько безнадёжно, что дело грозило остаться нераскрытым. И хотя время было потеряно не по их вине, Криззен не упустил возможности уязвить этим Кэри. Выговор не вкатил, но был строг. Кэри пыталась настроиться решительно, говорила себе — надо сделать всё, что возможно, не стоит отчаиваться, но всё зря. Уныние постепенно отвоёвывало себе новые и новые рубежи.

День подошёл к концу, и ловцы расходились по домам. В участке оставались лишь трое караульных и два дежурных ловца — на тот случай, если что-то произойдёт ночью.

…Кэри вспомнила, что хотела взять на завтра выходной, слишком поздно — Мэтт Криззен уже ушёл. Быть может, оно и к лучшему. Провести ещё один тяжёлый день на службе, наверное, будет немного легче, чем сидеть в одиночестве в пустой квартире. Вендела вздохнула, мрачновато оглядела себя в зеркало, одёрнула приталенный серый с жёлтыми нашивками и золотистыми галунами мундир и вышла из кабинета, заперев дверь на замок.

Лассе вился у выхода, где стояли и курили караульные. Слышались оживлённые разговоры и сочный смех, пахло табачным дымом дешёвых папирос.

Едва Кэри прошла на выход, как смех и шутки стихли. Рядовые замолчали, вытянувшись струнками, и проводили Кэри, как ей показалось, недобрыми взглядами.

— Всем добрых снов, — сухо пожелала Вендела, хотя спать караульным вроде как не полагалось.

Но покойный старший офицер Сэнди Андерсон всегда говорил именно эти слова, покидая участок.

В городе Сольме ранняя весна — коварная красавица. Постоянные ветра, яркое солнце днём и заморозки ночью. Вот и сейчас, едва стемнело, на улицах тут же подморозило. Мокрые и грязные ботинки Венделы, забытые ею в участке, уже не казались ей такими страшными на вид. В туфлях Кэри оскальзывалась чуть ли не на каждом шагу.

Возможно, поэтому она, пройдя до угла, на минутку задумалась. Если повернуть направо — через один квартал будет дом, где царят вожделенные покой и тишина. Как в склепе. Наедине с ужасными призраками — ах, если б то были тени потерянной любви! Но нет: Кэри грызли страх и совесть. Да, можно вернуться домой, пройти в спальню, не снимая одежды и не зажигая света, и дать страху и совести жрать тебя с разных сторон.

Но если пойти прямо, то по пути окажется немало питейных заведений. Прямо и прямо, до речного порта — и до кабака, где можно напиться, подраться и вообще провести вечер так, чтобы забыться. Чтобы отключились дурные мысли, чтобы прошла, наконец, мутная головная боль и отпустило бы душу хоть на миг проклятое ощущение, что жизнь кончена навсегда и безнадёжно. Кэри постояла, кутаясь в пальто, накинутое поверх мундира. Сняла с головы сползающее кепи, сложила его пополам и сунула под клапан на плече пальто. И лёгким, осторожным шагом кошки на охоте пошла прямо и вниз, к знакомой таверне под коротеньким названием «Хо». Там варили прекрасное пиво и жарили рыбу на углях. Половина таверны находилась на плоту и плавно покачивалась на речной волне, что нравилось посетителям, особенно подвыпившим. От предвкушения этого покачивания уже стало немного легче на сердце. Осталось лишь разделаться с совестью — её просто так было не убить.