Всё происходящее заставило Криззена призадуматься. Те, кто выступал, словно забывали об осторожности. О том, что надо что-то скрывать, где-то умалчивать или просто бояться оговориться или проговориться. Люди словно позабыли о страхе.

Интересно, а могло ли магу ложи Страха прийти в голову такое — проникнуть в суд и лишить тех, кто выступал, оков страха — напрочь лишить? Как сделали это Светлые маги возле участка… во время бойни.

Мысли Мэтта часто возвращались к бойне. Зачем Гисли допустил такое? Для чего? Какой ему в этом смысл и какой интерес? Если спросить прямо сейчас?

Гисли сделал попытку выставить из зала всю его команду, но Мэтт, хоть и встал, а задержался ещё ненадолго.

— Всё-таки её не за что казнить, дознаватель Гисли! — сказал он, почти выкрикнул — шум в зале снова нарастал.

— Великий дознаватель Гисли, — поправил Эдвард, и Криззен увидел, что тот не отрываясь наблюдает за Венделой.

А Кэри-то на грани.

Фибьен настойчиво повторил, что Мэтту, дескать, пора ловить некромантов.

Чувствуя отчаянное желание остаться и узнать, какое решение примут судьи, Криззен удалился из зала.

Люди всё плотнее набивались в него, будто муравьи сползались на сладкое. Даже странно… откуда такой интерес к процессу над простым ловцом?

Мэтт дошёл до участка — благо, недалеко — и только там его озарило. Он даже хлопнул себя по коленям, что означало крайнюю степень досады собственной недогадливостью.

Ну конечно. Джо Вендела!

Через двадцать минут в участке уже знали, что Кэри приговорили к казни.

(конец 2 части)

Глава 1. Не подбирай с земли

Когда снег в окрестностях Сольме окончательно растаял, из земли тут же полезли отморозки. Да как полезли! В прошлые годы Сарвен Дард, обладатель выразительного прозвища «Упырёк», видал их, может, по штуки две-три за сезон. Чаще всего они вылезали из оврагов возле тюрьмы. Было дело, он одну штуку нашёл на склоне горы — видно, какой-то отчаянный искатель приключений забрался туда, да и замёрз. Отморозки — мертвецы тупые и в общем-то безобидные. Им просто непонятно, что они уже давно неживые. Помнят, что замерзали в сугробе, а тут вдруг на тебе: весна пришла. Снег сходит, и мясо с них гнилое лезет. Походят отморозки, побродят, пока не расползутся окончательно и не рассыплются — да и всё. Но простаки их боятся. Дард нарочно раньше не забивал отморозков, пока не заплатят денежку. Он и на вид их плевать хотел, и на неаппетитный вид мертвяков. Даже забавно, как они бегают и кряхтят. Языки у них сгнили, губы раздулись и лопнули волдырями — ни слова сказать не могут. Разве что можно разобрать — «где я?» А может, и «кто я?»

Но в этот раз что-то много их полезло. И отморозков бесхозных, и других, даже официально похороненных честь по чести. Сарвен Дард, всего два дня как приютившийся на маленьком деревенском кладбище близ когда-то родного города, едва успевал закапывать. Кладбищенский сторож и маленький некромант-карлик, которые пустили Дарда переночевать в сторожке, с утра пораньше куда-то ушли — и, что интересно, с вещами.

Неужели их так отморозки расстроили?

У Дарда вот, напротив, настроение с утра было неплохое. Как будто от какого-то нудного дела удалось избавиться. Такой свободы, такой лёгкости он не ощущал, пожалуй, никогда.

Сарвен Дард ушёл из форта первого числа второго Светлого месяца. Пожалуй, вовремя — иначе бы его наверняка осудили и казнили. Думая об этом, некромант потирал шею — вспоминал, как легко отделилась от туловища голова отца Штавана там, в заброшенной церкви. Из вещей при нём имелись только одежда, револьвер и завёрнутый в тряпьё меч. Вот эта самая штукенция его очень беспокоила — если честно, Дард давно бы избавился от него, даже оставил бы, пожалуй, Светлым, которые держали его под арестом. Но нельзя, нельзя — эта вещь принадлежала некромантам, ложе Смерти. Придётся держать при себе, как бы ни было опасно — потому что даже забросить меч на дно моря ещё опаснее и хуже. Мало ли кто потом выползет с этого дна с мечом в зубах? Но этой ночью у Сарвена появилась идея, как поступить с оружием — видимо, оттого и настроение стало приподнятым. Он сыщет кузнеца и отдаст меч в перековку. Пусть сделает из него лопату, а пару драгоценных камней из рукояти возьмёт себе за работу…

Сидя на ограде кладбища с папироской в углу рта, Дард смотрел, как со стороны оврага поднимаются два отморозка. Они карабкались вверх, теряя клочья прошлогодней кожи и таща за собой мерзкий смрад. Даже едкий дым папиросы недостаточно забивал эту вонь. Когда они достигли края оврага, Дард не спеша поднял шестизарядную «машину», и выстрелил дважды. Одна пуля попала жив-курилке в голову, вторая — другому в грудь. Отморозки свалились в яму, немного полежали и снова начали подъём. С ограды овраг просматривался неплохо, хоть и не совсем до дна. На полпути тот, кому разнесли голову, покатился вниз и больше не показывался.

Упырёк подождал, пока второй вылезет и подберётся к кладбищенской ограде, не торопясь спрыгнул со своего места, и поднял с земли, уже покрытой тонким нежным ковром молоденькой травы, меч некроманта. Наслаждаясь его приятной тяжестью в руке, ощущая себя сильным и даже могущественным, Дард снёс мертвецу голову с плеч одним ударом. Так же легко, как если бы ребёнок прутом обезглавил цветущий одуванчик.

Заметив слабое копошение на дне оврага, Сарвен какое-то время стоял, опираясь на меч, и поджидал второго отморозка, но тот не спешил. Лезть вниз не хотелось — земля ещё не просохла, и на дне расселины наверняка налипла бы на подошвы ботинок. Но движение не прекращалось, слышалась беспорядочная возня, неприятный хруст, клацанье зубов. Потом — явственно, хоть и тихо — кто-то вскрикнул. Хрипло и коротко. Отморозки кричать не могут — разве что сдавленно хрипеть и сипеть, а тут некроманту почудился живой голос. С тяжким вздохом Дард подошёл к краю оврага и заглянул вниз. Однажды он уже спас человека. Это плохо кончилось, очень плохо — в том числе для самого спасённого.