— Кэри, — прошептал Вильермо, — никакой жизни предателя. Твои ловцы выследили Дарда. Мы вот-вот его поймаем. Хорошо бы, если б ты была там, поймала бы его сама, оправдала бы себя.

— Если я всё это сделаю после побега, не очень-то меня оправдают, — возразила Кэри нервным шёпотом.

«Но хотя бы заменят казнь на ссылку, — Лета сжал её плечи до боли, уставился на неё горящими в полумраке камеры глазами. — Ты слышишь? Просто жди, мы тебя выручим. Шур побери, да там почти каждый — как раз с твоей стороны, Дайлен, Эрмох, Криззен… чуть ли не половина твоего участка».

— Только Мармалена не хватает, — буркнула Кэри.

«Лассе уже осудили на ссылку, и наверняка лишили эмоций, как Тёмного. Мы его уже нашли, — передал Лета. — К сожалению, пока не знаю, сможет ли он восстановиться. Франкотт мог бы диагностировать его… но он пока в заключении».

— Неужели Криззен не сумел передать бирку через тебя? — прошептала Кэри. — Тогда уж пусть только выведут наружу!

«Не выйдет. У эна Криззена сейчас прав чуть больше, чем у табуретки. У него отобрали и бирки, и оружие, его даже к собственному кабинету пока не подпускают. Да и не ушла бы ты от них с биркой. Вот увидишь — только и будут, что тебя за руку держать. Но клянусь, Кэри. Я… мы тебя вытащим».

— Поняла, — Кэри не чувствовала ни радости, ни облегчения, только тупое безразличие и очень слабое беспокойство. Оно прорывалось сквозь все блокирующие чары. Видимо, будучи достаточно слабым, ниже уровня допустимых волнений, это беспокойство не подлежало блокировке. — А теперь уходи и больше так не рискуй.

— Поверить не могу… ты беспокоишься за судьбу Тёмного мага? — почти беззвучно спросил Вильермо Лета, тихо фыркнул прямо ей в ухо и щекотнул губами возле самой шеи.

Кэри снова забыла, как дышать. Но решительно отодвинулась ещё на полшага.

— Уходи, — сказала вслух, не таясь.

Охранник открыл дверь, всунулся почти наполовину, с подозрением воззрился на них.

— Прощай, дочка, — сказал Лета. И ушёл.

Побег? Да ещё организованный при участии чуть ли не всего участка? Ничего себе. Кэри уставилась в потолок. Она решила даже не думать об этом. Стоило только её мыслям возвратиться к побегу, как Кэри начинала очень тихо мурлыкать мелодию — простенькую, незамысловатую, из наиболее привязчивых. Её часто играли уличные музыканты: «Часики», народная песенка, лет пятнадцать или около того назад ставшая одним из любимых светских танцев. Мелодию эту знали все, и стоило её хоть раз напеть — как она начинала повторяться в голове вновь и вновь.

Кэри всегда использовала её для внутреннего блока. Как и теперь.

«Часики тикают, часики бьют. Бьют от полуууудня и до полуноооочи. Часики, часики спать не дают. Я тебя люблю, я люблю тебя оооочень», — пелось в незатейливом припеве.

Хелли и Тобиас собирали еду и вещи. Селяне не вмешивались, но и не уходили.

Дард никак не мог понять, почему Хелли вернулась. Её негодование, неприязнь, раздражение вернулись вместе с ней. Она заталкивала какое-то шмотьё в мешок и злилась. Пересыпала крупу из большого мешка в маленький полотняный — и злилась. Наливала в фляги перестоявшуюся овсяную бражку, заставляла Тоби таскать картошку и лук в повозку — и злилась. Упырьку она, кажется, и двух слов не сказала.

Остальные некроманты чистили оружие, точили лопаты — у здешнего некроманта их было штук пять! — кормили лошадей. Селяне безмолвствовали.

Когда выехали со двора — кто забрался в фургон, а кто отправился верхом — Гируш не выдержал.

— Так что с умертвием-то? — спросил он, снимая с головы валяную шляпу с мягкими полями.

Дард, правивший повозкой, повернулся к нему и ответил:

— Вам оно уже не страшно. Ушло умертвие. Получило, что ему надо, и пошло дальше.

— Это куда же? — удивился Гируш.

— Не знаю, — Упырёк хлестнул лошадей поводьями. Те нехотя стронулись с места. Хелли пришпорила чалую коротконогую лошадку, старик с девочкой и молчаливый некромант пустили своих коней шагом. Дард не мог не отметить, что и кони у них из породистых, высокие, складные, с тонкими ровными ногами. И сёдла дорогие.

А имён их он так и не спросил. Надо будет… как-нибудь…

Куда ехать и где встретить умертвие, он на самом деле знал. Или думал, что знает. В заброшенной деревне — там, где оно лишилось головы. Там алтарь, там всё пропитано духом смерти. Там всё есть для того, чтобы Великому Мёртвому стать Великим Живым Мёртвым.

«Лич, — вспомнил Дард ещё одну страницу старой книги, по которой учился. — В Тирне личей не было. В далёком Мире — встречались. Он наберёт силу, вернёт себе меч, как средоточие силы и власти, примет ещё несколько жертв в свою честь и во имя Смерти… и всё. Его уже будет не остановить, пока все живые не перестанут существовать. Сначала он подомнёт под себя Тирну и Иртсан, потом отправится на другие материки».

О других материках Дард имел довольно слабое представление. Что-то там про них говорил морской некромант Йозеф Агне, весельчак и песенник? Найти бы его, расспросить — как быть, что делать? Вдруг подскажет?