– Будим, - отозвался настоящий Митя, кивая головой на настенные часы, которые показывали семь часов.
– Проголодались.

Ида смутилась под еще одним не менее жарким взглядом, но стоило ей увидеть стрелки часов, как она разом всполошилась.

– Проспали!

Тарас усмехнулся и помог барахтающейся в одеяле Иде выбраться. Она прогнала Рыжиков за дверь, наставляя их немедленно принять душ и спуститься к завтраку. Сама же глаида терялась в догадках : почему не услышала будильника, почему служанка не разбудила её вовремя,или всё это очередные проделки братьев? Под тёплыми струями воды, женщина замерла, оглядываясь на дверь ванной комнаты. В последнее время их шалости становились всё более странными и пугающими. Они словно специально делали всё наперекор её требованиям.

Погладив пальцем губы, глая вспомнила аромат розы и её вкус. Очень романтичное пробуждение. Оно было бы уместным, если бы вместо Мити и Тараса она была бы с мужем или женихом. Ни один из бывших никогда не додумался разбудить её столь экзотично. Были, конечно, поцелуи, но никогда с помощью цветов, а тело предательски продолжало недостойно реагировать, плавясь, будто зажжённая восковая свеча. Сильнее потянуло низ и потяжелело между ног. Налив на ладонь гель, молодая женщина провела между набухшими от желания складками. Всё тело пронзила вспышка наслаждения. Как же сладко заныло внутри. Откинувшись на прохладную стенку, девушка, приподнимаясь на носочках, ввела пальцы глубже в своё тело, при этом глухо постанывая. Ей нужен был секс. Нет! Она хотела мужчину – высокого, сильного, страстного, в деловом костюме и безупречно белой рубашке, очаровательно пахнувшего пряным парфюмом с ноткой горчини, с лёгкой рыжей щетиной на волевом подбородке, с серыми глазами цвета сумрачного неба. Всхлипнув, Аглаида опустилась на колени, зажмурилась, подставляя разгорячённое лицо под колючие капли воды. Образ был таким ярким, а желание таким сильным, что сердце заходилось в груди, а ноги ослабли. Тарас или Дмитрий,кого из них она представляла, удовлетворяя себя рукой?

– Развратная дура, - сипло выдохнула Аглая, склояясь к своим коленям.

Стыд уязвил в самую душу. С каждым прожитым днём вoспоминания о сексе и о бурных ночах становились всё желаннее. Может, это из-за Винсента она сошла с ума? Он знал, как удовлетворить женщину. С ним Аглаида пoчувствовала себя заезженым скакуном, который с большим трудом добрался до финиша после секс-марафона, устроенного альфонсом. Поэтому и не проснулась, когда он воровал у неё наличность, не услышала, как он ушёл, оставив девушку оду в огромной кровати в номере недорогой, но уютной гостиницы.

Мысли о сексе не часто, но посещали одинокими вечерами. Раньше это мешало нормально жить, а теперь – общаться с братьями. Своими шутками они вызывали совсем другой интерес Аглаиды и это её пугало. Она смотрела на них как на красивых и желанных мужчин, а ведь не имела на это никакого права. Аглая не должна забывать,что хоть и не родные, но они братья, и отец не должен заподозрить её в непотребстве. Страшно даже подумать, что будет , если она хоть взглядом себя выдаст.

Решив держать с братьями дистанцию, в столовую Аглаида спустилась с гордо поднятой головой. Больше никаких совместных ночёвок – они до добра точно не доведут.

Тарас сразу почувствовал перемену. Одного взгляда сестры хватило, чтобы понять – Ида напугана. Они перегнули палку, хотя идея казалась удачной.

обкие солнечные лучи, храня таинство раннего утра, красиво проникались сквозь шторы, ложась на пол тонкими струнами, а микроскопические одинокие частички пыли,искрясь в световых дорожках, летали, словно волшебная пыльца. Розы наполнили комнату сладковатым ароматом, а Ида слишком доверчиво жалась к его груди. Он хотел украсть сумасшедший поцелуй, как сделал это ночью. Но тогда его скрывала благосклонная к таким забавам тьма, а утро слишком целомудренно, любимая могла проснуться в любой момент и испугаться. То, чего опасался Тарас, случилось : строгая мисс Ламбел взирала на них, пряча страх в васильковых глазах.

Митя хотел покапризничать как прежде, чтобы расшевелить ледышку, отсевшую от них на два стула, но поймал предупреждающий взгляд брата и отступился. Иде нужно было время, чтобы успокоиться,и они дадут ей его до вечера.

Взяв бисквитное пирожное, специально выпрошенное для любимой у повара, Тарас попробовал его, прежде чем сунуть ложечку в рот Мити.

– Вкусное, – прокомментировал Рыжик, а брат закатил глаза от блаженства.

– Изумительнo нежное, - заявил о, слизывая сливки с серебряной ложечки, после чего запил чаем.

– Попробуй, Ида, - он протянул ложечку с пирожным брюнетке,которая хмуро покачала головой и даже грустно вздохнула.

– Я на диете. Много сладкого вредно, - чуть помедлив объяснила она свою позицию.

Съесть пирожное хотелось, но тогда придётcя подсесть ближе к братьям, а их вид в белых рубашках, благоухающих парфюмом, выводил из душевного равновесия.

Митя мстил ей долго. Пирожное медленно исчезало под восторженные комментарии Рыжика,который подкармливал Тараса, а тот внимательно следил за Идой, отмечая и румянец на щеках,и то, как она нервно поджимала губы,и, в конце концов, не выдержала, резко встала и позвала их на работу.

Тарас тихо шепнул Мите:

– Сильно не увлекайся. Ты её заводишь, она нервничает. Пусть остынет,и уже вечером нормально будет с нами разговаривать.

– Понял без тебя. Просто раздражает, что она на меня не смотрит, - ворчливо отозвался Митя, накидывая на плечи пиджак.

Эта была не единственная причина плохого наcтроения Рыжика. Всё было куда сложнее – сны… Слишком откровенные, эротичные, страстные и возбуждающие. В них Ида смотрела только на него, увлечённая лишь его ласками, отвечала взаимностью. Он был для неё всем, самим богом. проснувшись, он держал любимую в своих объятиях, любовался хрупкостью плеч, блеском чёрных прядей, щекочущих губы и нос. Он мог бы лежать так всю жизнь, храня её покой и сон, лишь порой нарушая, чтобы вознести любимую на пик экстаза.