– Я вам не мешаю?
– влез Яр.
– Нет, - огрызнулась я.
– Я с тобой вообще не разговариваю. Гад ползучий.
– Я летучий, - расхохотался дракон.
– Да, Дорхе, ты летучий гад, - подтвердила я.
– А ты вообще Дорхе?
– Эм... Нет, - донеслось из-за спины.
– Это имеет значение?
– В свете произошедшего?
– вздохнула я.
– Не имеет.
– Милая девушка, - отозвался отсмеявшийся Лераш.
– Хороший выбор, господин.
– Сам в восторге, - с этим самым восторгом кивнул Яр. Не в восторге была одна я. Но кого это интересовало?

Во дворце мы произвели потрясающий эффект. Потрясенными выглядели лакеи и стражники, пажи и придворные. Все, кому мы попались на глаза. Яр гордо вышагивал по мраморным плитам дворца, а я в полуобморочном состоянии плелась рядом. Всё вокруг сверкало и искрилось позолотой и самоцветами. А на мне дорожное пыльное платье, волосы растрепались и от того коса на мочало похожа. Лицо обветрилось, нос на солнышке обгорел и был красным, как вишня. А еще я была злая. Даже не так. Я была ЗЛЮЩАЯ! Всю дорогу до дворца я молчала, отвечая на все вопросы Яра грозным сопением.

Беспокоило ли этого гада то, что я злюсь? Куда там, у него же броня в палец толщиной, ему мои убийственные взгляды, как дракону дротик. Идет, гад, сияет, как медный тазик. Клыки выставил, глаза горят, сквознячками волосенки светлые раздувает. Красиииииивый. Довооооольный. Гад. Летучая и наглая зараза. Но моя зараза. Оттого иду молча рядом, не вырываюсь, не скандалю. А еще эта роскошь вокруг давит со всех сторон, рождая в душе какую-то провинциальную робость. И это меня тоже злит.

Смешно сказать, но несчастный год в приюте изменил меня сильнее, чем вся прожитая жизнь при дворце князя. Приходилось ломать себя, подстраиваться под других. Не выделяться, перенять их манеры и привычки. И в Нуире я так привыкла к тени преступления отца, что умышленно сливалась с толпой. Заталкивая вышколенные при дворе манеры, знания и умения. И вот сейчас в душе подняла голову моя потрепанная гордость. По какой причине я сейчас вжимаю голову в плечи? С какой стати считаю себя недостойной быть сейчас здесь? Я Данна Жваго, дочь уважаемого и известного алхимика, выросшая при дворе князя Велимира. Студентка Нуирской академии магии и наук! Так отчего я робею? Плечи сами собой расправились. И я, вздернув подбородок, принялась шагать увереннее, прямо глядя перед собой. Ведь я теперь еще и жена княжича. Моего любимого и нежного драконьего княжича.

– Моя царственная Данна, - шепнул мой гадёныш. Убила бы, видит небо, только воспитание и сдерживает.

Увы, мое самообладание дрогнуло, стоило приблизиться к тронному залу. Воображением меня боги не обделили, и в позолоченные двери я входила, уже рисуя в фантазиях самые смелые картины моего убивания. Двери тихо распахнулись, открывая проход в сверкающий от позолоты зал, и громкий голос невидимого лакея возвестил:

– Княжич Ярвиолас с невестой!

– С женой!
– обиженно поправил лакея Яр.
– Я же сказал, что это жена, а не невеста!

Если до момента нашего входа в зал я боялась, то теперь от побега меня удерживала только рука Яра, сжимавшая запястье. Видимо, порыв припустить отсюда что есть духу Яр предугадал, так что для верности обнял за талию и, дабы я не очень упиралась, просто приподнял и понес на встречу с родней. После слов лакея к нам обернулись все, кто был на тот момент в зале, включая прислугу, гостей и мне показалось, что даже статуи в зале потрясенно взирали на нашу пару.

Но самой потрясенной выглядела четверка драконов, занимавшая центральную часть этой невеселой композиции всеобщего потрясения. Трое мужчин и одна немолодая, но очень привлекательная драконица. К моему удивлению, драконица, глянув на нас, не разозлилась, как ожидалось, а, изобразив зевок, спрятала за ладонью усмешку. Двое молодых драконов глядели на нас со смесью потрясения и восхищения. Но самым недовольным выглядел самый старший, судя по всему, это и есть ПАПА.

– Приветствую вас, батюшка, - сгибаясь в поклоне, отозвался Яр.
– Братья, госпожа Риале. Позвольте представить вам мою супругу Данну.

Я тоже, борясь с дрожью, поклонилась и изобразила самую свою приветливую улыбку. Надеюсь, не очень обреченно вышло. Молодые драконы еще парочку раз моргнули и к Яру бросился с рукопожатиями тот из них, что выглядел моложе. Потом за ним подтянулся дракончик постарше и эта самая дама с лукавыми змеиными глазами. Все бросились обнимать Яра, женщина даже поцеловала в щеку, а потом двинулась к потрясенной мне. И только его величество стоял, как пыльным мешком прибитый. Хотя я его понимаю, я тоже себя так же ощущала.

– Нирас, ну что же ты?
– проворковала дама, обнимая меня за плечи.
– Смотри, какое чудо привел наш Ярри.

Я опять улыбнулась и даже почти внятно пискнула:

– Добрый день, - дрожащим фальцетом изрекло чудо.

– Добро пожаловать в семью, Данна, - прощебетала дама, оттеснив меня от супруга и приобняв за плечи.
– Я Риале, супруга повелителя. А это братья Яра.

Я потрясенно кивнула, отметив, что это не МАМА Яра. Женщина была прекрасна, удивительно утонченная и гибкая, как ивовый прутик. Раскосые золотистые глаза, черные волосы, нежные черты. Это не женщина, это видение какое-то. Вкус у повелителя отменный. А вот сам повелитель в гневе. Но пока еще держится. Судя по блеску глаз, из последних сил.

– Я Живеорас, - шагнул ко мне, протягивая руку, судя по всему, младший из братьев.
– Можно просто Жив.

Высокий и жилистый, как Яр, с длинными черно-синими волосами, сплетенными в две косы. Смуглый, с такими же резкими чертами лица и столь же удивительными, как и у Яра, глазами, изумрудно-зелеными, с легкими золотистыми всполохами. И улыбка без той желчной иронии, которой одаривал собеседников Яр.

– А я Лерам, - представился мне старший дракон.

Этот выглядел иначе. Крупнее и шире в плечах. Сразу была заметна разница в возрасте с братьями. У Лерама были золотистые волосы с тем же аметистовым отливом, что и у Яра, и зелено-синие глаза. Я успела отметить, что Жив очень похож на стоящую рядом со мной женщину, Лер же больше был схож с Яром и отцом. Повелитель тоже был светловолосым и худощавым, отличаясь, впрочем, от сыновей хищностью черт и более плотным сложением. Глаза у него, как и у Жива, были зелено-золотыми. Ответила рукопожатием каждому из братьев, даже улыбнуться попыталась, даже нервозность стала отступать, но тут: