– Большое спасибо, - ответил Кол, отдавая поводья одному из слуг.
– Мессир Каладиус, как всегда, очень предупредителен и гостеприимен.

– Несомненно, - поклонился человек, открывая перед ними дверь.

Первым внутрь вошёл Кол, затем слуги внесли носилки с Мэйлинн, которая пыталась приподняться на локте, чтобы всё получше видеть. И вслед за ними в дверь вошёл Бин. И остановился, глупо разинув рот от изумления.

[1] Друзья! Мы пришли с миром! (баининский).

[2] Имперский язык - основной язык Паэтты, распространённый в большинстве государств, за исключением южных - Саррассы и, отчасти Дории. Когда-то на этом языке говорили жители великой Кидуанской империи, включавшей в себя почти все нынешние условно северные государства, кроме Пунта. С тех пор он и существует в качестве международного языка, слегка изменяясь под воздействием времени и местных диалектов, что значительно облегчает взаимопонимание народов Паэтты. Вообще собственные языки имеют ещё лирры и гномы, но на них они общаются лишь между собой, предпочитая говорить с иноплеменниками на имперском.

Глава 23. Каладиус

Перед Бином лежала широкая лестница, уходящая куда-то вниз. Широкая, не меньше десяти ярдов в ширину, и, должно быть, весьма длинная. Дворец Каладиуса находился под землёй, а постройка на земле была не более чем прихожей. Кол, глядя на своих спутников, довольно посмеивался. Видимо, в своё время это произвело эффект и на него самого, и теперь ему приятно было видеть изумление друзей.

– Прошу вас, пройдите вниз по лестнице, - проговорил сопровождающих их человек, делая приглашающий жест рукой.

Мэйлинн пыталась прикинуть, на какую глубину они в конце концов опустились. По её примеркам выходило, что не меньше, чем на сто футов. Да уж, кто-то явно умел строить. Не иначе, как работа гномов. Лестница была освещена светильниками - не магическими, но совершенно бездымными и источающими приятный аромат.

Наконец друзья оказались на широкой ровной площадке перед двустворчатой дверью. Дверь наверняка была не из обычных - Мэйлинн почувствовала вибрации магии, исходящие от неё. На каждой створке был изображён вставший на дыбы грифон, и на мгновение Мэйлинн показалось, что оба чудовища окинули её зорким взглядом. Судя по тому, что Бин, остановившись, ошарашенно замотал головой, ему привиделось то же самое.

– Прошу вас, друзья мои, входите!
– раздался глухой голос из-за двери, а затем обе створки картинно распахнулись, причём не издав ни единого скрипа, и вообще двигаясь так, словно они почти ничего не весили.

Перед путешественниками стоял старик. Он ничем не походил на тех магов, которых обычно изображали в книгах или театральных постановках. Никаких чёрных плащей, длинных бород и кустистых бровей. Невысокий, не выше Мэйлинн, абсолютно лысый и гладко выбритый человек, которому можно было дать не больше пятидесяти. Загорелое лицо, на котором странно смотрелись выбеленные солнцем и временем брови. Морщинистая кожа не была похожа на дряблую кожу стариков, скорее она походила на крепкую древесную кору. Да и всё лицо казалось вырезанным из дерева. Ни унции[1] лишнего жира (пожалуй, даже несколько фунтов жиру не стали бы тут лишними): старик выглядел скорее тощим. Очень необычного цвета глаза - какого-то светло-зелёного оттенка - сияли ярко, словно у восемнадцатилетнего юноши. В таком же идеальном порядке были и зубы, которые хозяин с удовольствием демонстрировал в радушной улыбке. Та же серая мешковатая одежда, что и на его слугах - удобная и практичная. Единственное, что выдавало в нём мага - тяжёлое мангиловое ожерелье: никаких драгоценных камней, только ровные, гладко отполированные кругляши мангила, связанные между собой мангиловой же цепочкой.

– Добро пожаловать в моё скромное жилище, - улыбнулся старик, делая шаг в сторону, чтобы пропустить гостей внутрь.
– Разрешите представиться: я - Каладиус, - старик явно нарочно опустил слово «мессир», общепринятое титулование магов.
– Вас я тоже знаю, можете не представляться. Особенно мой старый приятель центурион Брос. Рад вас видеть, милейший друг.

Кол, который на протяжении пути десятки раз убеждал спутников в том, что Каладиус его вспомнит, тем не менее, похоже, сам верил в это не до конца, и сейчас он был явно обрадован и польщён:

– Благодарю вас, мессир, - поклонился он.
– Мне весьма лестно, что вы вспомнили своего недостойного охранника.

– Брось, дружище!
– нарочито фамильярно возразил Каладиус.
– Во-первых, никаких «мессиров», ты же помнишь! Первые полтысячи лет это ещё приятно и весело, но теперь уже надоело. А во-вторых, перестань расшаркиваться и блеять о недостойности, точно баран. Помнится, за бутылочкой-другой старого пунтского ты был очень даже достойным... гм... собутыльником!

– Что правда, то правда!
– рассмеялся Кол.
– Я рад, что вы этого не забыли. Я тоже с удовольствием вспоминаю те денёчки.

– Ну ладно, у нас ещё будет дело покудахтать над былыми временами, - махнул рукой Каладиус.
– А сейчас - прошу вас, друзья, не стойте, проходите. А то я своей болтовнёй скоро вас совсем утомлю. Госпожа Мэйлинн из рода Айрига, я счастлив приветствовать вас у себя дома, - и Каладиус невероятно галантно склонился над носилками и поцеловал руку несколько растерянной Мэйлинн. Тем не менее, та пробормотала в ответ несколько слов о том, как она рада, и счастлива, и прочая, и прочая...

– А это, надо полагать, достойнейший господин Бин из рода Танисти, - не спрашивая, а утверждая, обратился к Бину чародей.
– Я также рад приветствовать вас у себя. Прошу вас, располагайтесь как дома.

– Спасибо, мессир, - млея от восторга поклонился Бин.

– Ну теперь-то ты видишь, что он - настоящий, - не преминул подпустить шпильку Кол. Бин мгновенно стал пунцовым.

– Ааа, стало быть, молодой человек сомневался в моём существовании?
– весело протянул Каладиус.
– Ну что ж - это издержки статуса легенды. Когда в молодости ты вращаешь мир в своих руках, заставляя его плясать по своей воле, а потом вдруг исчезаешь неизвестно куда, - нужно быть готовым, что через сотню-другую лет тебя объявят сказкой для ребятни.