31) Анна вторую неделю работала в очереди на скотном дворе. Вместе с шестью другими бабами выдаивала коров. Отбивала телят и шла спать. Сон приходил не скоро – ворочалась, прислушивалась к ровному дыханию Арсения, думала о теперешней жизни в коллективе, не могла заснуть из-за письма первого мужа.

(М. А. Шолохов. Двухмужняя)

Словосочетание «из-за письма первого мужа», имея предметное значение, также инициирует восприятие прошлого события. Интерпретатор реконструирует триаду когнитивного сценария «Нелегкий выбор»: вследствие того, что Анна получила письмо от первого мужа, которого считала погибшим (праимпрессия), она потеряла покой и сон (ретенция); вследствие того, что объявился первый муж, она решила возвратиться к нему (протенция). Фаза протенции «рождается» в предпонимании: в связи с тем, что многомужество социально неприемлемо и считается грехом, Анна все же решит вернуться к первому мужу. И, как покажут дальнейшие события, она возвратится к первому мужу, но после очередных побоев вернется к своему второму мужу Арсению. Получение письма («приобретение») приводит к кардинальным изменениям в жизни Анны: она, забрав сына от второго мужа Арсения, уходит к первому, венчанному мужу. Пройдя фазу преображения (когнитивного сценария, репрезентирующего целый повествовательный текст), Анна возвращается в колхоз к Арсению.

32) Людская молва сделала Голована мифическим лицом. За ним закрепилась репутация кудесника с неодолимым талисманом.

Знал или не знал Голован, что ему присвоили такие дела, – неизвестно. Однако когда к нему очень часто обращались с такими просьбами и вопросами, с которыми можно обращаться только к доброму волшебнику, он на многие такие вопросы давал «помогательные советы», и вообще ни за какой спрос не сердился.

(Н. С. Лесков. Несмертельный Голован)

Словосочетание «репутация кудесника с неодолимым талисманом» представляет собой асимметричный знак. При «встрече» с ним память возвращает интерпретатора к событиям, имевшим место в прошлом. Перед интерпретатором разворачивается последовательная цепочка равновесных событий на макроуровне: вследствие того, что Голован излечил многих людей от смертельных болезней (праимпрессия), он завоевал со стороны простых людей отношение к себе как к человеку особенному, человеку, который не боится смерти (ретенция); фаза протенции воспроизводится как уже осуществленная: интерпретатором воспроизводится событие прошлого – Голован погиб, «спасая чью-то жизнь» – об этом упоминалось в начале рассказа.

33) Он (Гитлер) сжимал зубы, преисполненный обиды на весь мир и ненависти к своим врагам и друзьям, умершим, убитым и живым. Мысль о торжестве русских приводила Гитлера в исступление. Он вскакивал с места и начинал быстро шагать по своему суженному до размеров крысиной норы государству. Он опять начинал бушевать, плакать, угрожать, обвинять всех и вся в поражении своей армии.

(Э. Г. Казакевич. Весна на Одере)

Именная группа «торжество русских» обладает не только предметным значением, но и, инициируя работу памяти интерпретатора, отсылает к значимому событию в прошлом: из-за того, что Советская армия одержала победу (праимпрессия), Гитлер пришел в исступление (ретенция); вследствие победы Советской армии участь Гитлера была предрешена – он потерпел полное поражение и находился в положении загнанной в угол крысы (протенция).

С учетом изложенного необходимо обратить внимание на то, что в процессе интерпретации повествовательного текста единство достигается посредством активности сознания, которое выполняет конституирующую (адаптирующую) функцию. Когнитивная гармония создает или, иначе выражаясь, выполняет реконструктивную функцию (функцию активизации мыслительных процессов в процессе интерпретации). Таким образом, она позволяет любому носителю языка молниеносно отслеживать смысловые взаимодействия единиц на всех уровнях при интерпретации повествовательного текста. При встрече с асимметричной структурой память мгновенно в сознании репрезентирует события прошлого, «свернутого» в данном асимметричном знаке. В свою очередь, репрезентация прошлого события становится ориентировкой для последующих событий при реконструировании модели-проекции повествовательного текста, что в результате приводит к cтановлению когнитивной гармонии.

В соответствии с логико-коммуникативным подходом к значению, «семантическое содержание слова формируется под влиянием его роли в сообщении. Если, отвлекаясь от отношений, предваряющих высказывание, т. е. от номинации и экзистенции, считать, что в предложении регулярно реализуются две основные коммуникативные функции – идентификация предметов, о которых идет речь, и предикация, вводящая сообщаемое, то можно ожидать, что значение слов приспосабливается к выполнению одного из этих заданий» [Арутюнова, 1976, с. 34].

Имена характеризуются предметной семантикой. «Употребление конкретных имен предопределено онтологией мира… Компетенция в области идентифицирующих имен создается знанием их референции» [Арутюнова, 1976, с. 38].

«Суть предиката состоит в «обозначении и оценке статических свойств и динамических проявлений предметов действительности, их отношений друг к другу. В области предикатов дифференцируются значения, шлифуется система понятий» [Арутюнова, 1976, с. 40]. Именная семантика обращена к пространственному параметру мира, предикатная организована временной осью. «Предмет и действие, пространство и время < … > – таковы некоторые параметры, ответственные за поляризацию двух типов значений, первый из которых определяется отношением к миру, а второй – к человеческому мышлению о мире. Природа суждения аналогична природе человека: в ней дух соединен с материей» [Арутюнова, 1972, c. 47]. Отношения между этими семантическими типами (именем и предикатом) характеризуются процессами транспозиции, взаимообменом [Арутюнова, 1976].

Среди существительных различаются слова, выполняющие предикатные и именные функции. Именные знаки «соответствуют» конкретным объектам, которые участвуют в определенных конкретных ситуациях, разворачивающихся в реальной действительности. Семантические признаки этих именных знаков определяются «вещностью обозначаемых ими объектов» [Богданов, 1977, c. 29].

Предложенные В. Порцигом [Porzig, 1930] термины «предикатные слова» или «предикатные понятия» характеризуют абстрактные существительные, которые употребляются и имеют значения предикатов, соотносясь таким образом с глаголами и прилагательными. В нашем случае речь идет о предикативной функции имен, когда говорящие могут выразить свойства и динамические отношения (проявляющиеся в качестве абстрактного образа-картинки, а не обозначающие конкретный предмет или вещь в действительности) формой имени существительного. Такие случаи изменчивости между двумя сторонами языкового знака (имени в качестве предиката) характеризуются как «возникновение» асимметрии именных и предикативных отношений на синтаксическом уровне (Гак, 1990).