В реальном тексте при употреблении темпоральных и логических предлогов с именами предметной семантики происходит нарушение смысловой гармонии [Арутюнова, 1976]. Ср. Я пропустил лекцию из-за любви к животным. Он пришел несмотря на дыру в крыше. В этих примерах предметные существительные занимают место пропозиции. Они употреблены здесь не в своей основной и первичной, а во вторичной синтаксической функции [Гак, 1972].

Различие между первичными и вторичными функциями предметных и пропозитивных имен может быть проведено по следующему признаку. Имена конкретной лексики используются во вторичной функции, когда занимают место имен пропозитивного значения (названия качеств, свойств, действий, состояний и пр.). Они «оказываются менее эксплицитными и в некотором роде менее конкретными, чем слова отвлеченной (пропозитивной) семантики» [Арутюнова, 1976, с. 123]. Если при объяснении причины какого-либо события говорящий использует имя предмета, то понимание сообщения будет затруднено, поскольку приведет к неоднозначной интерпретации. Например, Я задержался из-за отцовского ружья может быть проинтерпретировано как я задержался из-за того, что искал отцовское ружье / имел разговор о ружье отца / искал тех, кто видел отцовское ружье / отнес отцовское ружье в музей / оформлял документы на отцовское ружье / пытался предотвратить продажу отцовского ружья и т. п.

Возникающая неоднозначность интерпретации свидетельствует о том, что словосочетание/слово занимает место, предназначенное для единиц принципиально иного семантического типа. Для правильного понимания необходимо преобразовать значения слов, которые вызывают неоднозначную интерпретацию, в смыслы в соответствии с занимаемыми ими (этими словами) синтаксическими позициями (обращаясь к контексту):

Ср. После победы на выборах хоть потоп = после того, как я одержу победу на выборах, хоть потоп;

Вот почему она плакала, а вовсе не от крика журавлей

(А. Ланина Судьбы скрещенья)

= вот почему она плакала, находясь на чужбине, а вовсе не оттого, что в небе летели на юг журавли и курлыкали печально, прощаясь с уходящим летом и родными местами.

Как правило, обращение к (предыдущему) «своему» контексту приводит к пониманию. При интерпретации предложений с подобными асимметричными знаками смысл предложения необходимо переводить на язык событий. Например, предложение Мальчик помешал банде грабителей сообщает не об отношениях между людьми (мальчиком и бандой грабителей), а об отношениях между событиями, участниками которых являются люди. Предположим, оно соответствует ситуации «Банда грабителей собиралась совершить преступление, но пришел мальчик и им пришлось отказаться от этого намерения». Тогда упомянутое предложение должно прочитываться как «появление мальчика изменило планы грабителей и помешало им совершить преступление».

Таким образом, нарушение согласования понятий пространственно-предметного плана, с одной стороны, и событийно-временного – с другой, ведет к неоднозначной интерпретации высказывания, в котором содержится асимметричный знак, источником асимметрии которого является асимметрия именных и предикативных отношений на синтаксическом уровне. Событийный контекст служит восстановлению смысловой гармонии при интерпретации высказываний с подобными асимметричными знаками.

Н. Д. Арутюнова в афористической форме выразила существенное различие между именами-идентификаторами и именами-предикатами: «Идентифицирующие имена отражают и классифицируют то, что существует в мире. Они как бы замещают мир в сообщениях о нем. Имена-предикаты выражают то, что мы думаем о мире» [Арутюнова, 1976, c. 346].

Под именами-предикатами подразумеваются слова, образованные от глаголов, перешедшие в разряд имен, но сохранившие семантические связи с исходным глаголом. «Имя-предикат есть скрытое суждение, неразвернутое предложение. Значение этого слова само по себе никогда не бывает предметно, оно есть чистый смысл, имеет значимость, а не бытие» [Арутюнова, 1976, c. 63].

Традиционно номинация представляет собой отношение единиц плана выражения к единицам плана содержания. «Всякая мотивированная номинация в языковой системе обладает внутренней формой, которая отражает признак объекта, положенный в основу обозначения. Закономерности номинации действия выявляются только в сопоставлении средств наименования с различными аспектами – признаками самого действия, с элементами структуры действия, ситуации действия» [Арутюнова, 1976, с. 17].

Глагольность «именам-предикативам (девербативам)» присуща a priori, она может проявляться в той или иной степени в зависимости от контекстуального окружения, но при этом не может исчезнуть совсем в силу «наличия деривационной связи с производящей глагольной основой. Существительное (девербатив), мотивированное глаголом и обозначающее в наиболее обобщенном виде процесс, действие, естественно сохраняет семантические связи с глаголом» [Арутюнова, 1976, с. 21].

Девербативам присущи лексико-грамматические и функциональные особенности глагола и существительного. При этом именные грамматические признаки выражены эксплицитно, а глагольные – имплицитно. Отглагольные имена существительные (девербативы) соответствуют глаголу-производителю в семантическом плане, поскольку семантика отглагольных существительных, так же как грамматическая категория вида исходных глаголов (производителей), несет информацию о протекании действия или его распределении во времени.

Семантический аспект данной проблемы связан с тем фактом, что актанты исходного глагола и образованного от него отглагольного существительного совпадают [Покровский, 1959]. Иными словами, все актанты исходного глагола заполняют валентности при образованных от них отглагольных существительных.

Конструкции с отглагольными именами могут быть неоднозначно интерпретированы с точки зрения актантных ролей (речь идет об отношениях между предикатом и его объектом (дополнением). Так, предложение Наш преподаватель был чрезвычайно недоволен этим объяснением может быть понято тремя способами: