Личность – своего рода «черный ящик», и визуально установить наличие общественной опасности или криминогенности не представляется возможным. Об этом с определенной долей вероятности можно судить по деяниям, которые выступают критериями (показателями) общественной опасности личности 165 . Общественно опасные поступки – одновременно индикаторы и фактические (материальные) основания применения мер безопасности (подробнее см. раздел 1.3.3). Отсюда следует, что продолжительность применения мер безопасности необходимо отсчитывать не ранее чем с момента совершения общественно опасного деяния.

С чем же связано прекращение? Во избежание произвола целесообразно устанавливать «контрольные сроки» и, когда они истекли, исходить из презумпции отсутствия общественной опасности. Сроки, в течение которых будут действовать антикриминальные правоограничения, мы в свое время предлагали назвать сроками безопасной давности.

Хотя принципы установления сроков безопасной давности юридической наукой не выработаны, совершенно очевидно, что в основе их определения должны лежать два простых, проверенных практикой довода: с одной стороны, вероятность причинения ущерба, исходящая от источника опасности, а с другой – обязанность не ущемлять без особой необходимости свободы самого правонарушителя. Применение принуждения долее необходимого срока – это к тому же и необоснованные затраты правоохранительных ресурсов.

Сроки безопасной давности должны устанавливаться на основе эмпирических исследований, а не «на глазок», как сейчас. Для этого необходимо проведение соответствующих исследований, в частности криминологических, с помощью которых мы можем установить наиболее рецидивоопасные сроки. Не исключено, что в отношении лиц, неоднократно совершавших сексуальные преступления, они могут быть пожизненными. Далее следует предусмотреть обязанность периодического экспертного обследования (через год, два или три). Если будет установлена утрата общественной опасности, то применение мер безопасности должно прекращаться или их интенсивность снижаться.

В науке уголовного права есть позиция, в соответствии с которой одним из отличительных признаков санкций безопасности являются неопределенные сроки их применения. По этому поводу А.А. Жижиленко писал, что «…по самой своей природе меры социальной защиты должны применяться впредь до устранения той опасности, которая вызвала их применение. И в этом заключается их существенное отличие от наказания. Последнее назначается сообразно преступлению и проявленной в нем вине и по самой своей природе предполагает заранее определенный срок, на который оно назначается, так как та оценка, которая в нем заключается, должна быть вполне точно указана, а это и достигается установлением определенного срока, на который назначается наказание. Неопределенный приговор и наказание исключают взаимно друг друга, и все те меры, которые назначаются на неопределенный заранее срок, не являются наказанием. Это – меры защиты. Для последних же неопределенность срока вполне естественна» 166 .

Применительно к современной теории уголовного права это утверждение уже не совсем верно. Во-первых, при назначении уголовного наказания учитывается общественная опасность личности, что нашло выражение и в законодательстве, и в практике его применения. Рассмотрим с этой точки зрения хотя бы давность уголовного преследования. Характеризуя классическое уголовное право, Н.С. Таганцев писал: «Стоя на точке зрения теорий абсолютных, теорий возмездия, мы должны, идя последовательно, придти к отрицанию правомерности давности… Если наказание есть простой атрибут преступления, ему соприсущий, то может ли какое-нибудь событие, наступившее после совершения преступления, изменить, а тем более отменить наказание» 167 . Иными словами, сроки давности – это уже «уступка» мерам безопасности и доказательство того, что в наказании содержатся элементы мер безопасности.

Во-вторых, по действующему законодательству, если меры безопасности назначаются вместо наказания, то предельные сроки устанавливаются в момент принятия решения. Именно так решается вопрос при освобождении несовершеннолетних от наказания с помещением в учебно-воспитательное или лечебно-воспитательное учреждение, с возложением специальных обязанностей при условном осуждении и условно-досрочном освобождении от наказания.

Например, в ч. 2 ст. 92 УК РФ предусмотрено, что несовершеннолетний может быть помещен в учебно-воспитательное учреждение закрытого типа до достижения им возраста 18 лет, но не более чем на три года. Исполнение обязанности при условном осуждении и условно-досрочном освобождении ограничивается испытательным сроком или неотбытой частью наказания.

В действующем уголовном законодательстве неопределенные сроки предусмотрены только для мер безопасности медицинского характера, в частности при принудительном лечении в психиатрическом стационаре (ст. 101 УК РФ). Но и в этом случае лицо, которому назначена принудительная мера, подлежит освидетельствованию комиссией врачей-психиатров не реже одного раза в шесть месяцев. При отсутствии оснований для прекращения применения или изменения принудительной меры администрация учреждения представляет в суд заключение для продления принудительного лечения. Судья обязан либо продлить лечение, либо отказать в этом.

Статья 36 Закона РФ «О психиатрической помощи» устанавливает, что лицо, помещенное в психиатрический стационар в недобровольном порядке, в течение первых шести месяцев не реже одного раза в месяц подлежит освидетельствованию комиссией врачей-психиатров для решения вопроса о продлении госпитализации. При продлении госпитализации свыше шести месяцев освидетельствование проводится не реже одного раза в шесть месяцев. В случае продления такой госпитализации свыше шести месяцев заключение комиссии врачей-психиатров о необходимости продления такой госпитализации направляется администрацией психиатрического стационара в суд по месту нахождения психиатрического учреждения. Судья обязан либо продлить госпитализацию, либо отказать в этом, после чего лицо подлежит немедленной выписке. В дальнейшем решение о продлении госпитализации принимается судьей ежегодно.