Неожиданно рядом оказался Фил и потащил меня за собой. Бросаю винтовку, слишком тяжело! Мы неслись на небывалой скорости, хоть звуки выстрелов слышались уже далеко позади. Уже через полчаса мы очутились в убежище и заперлись внутри, пытаясь отдышаться. Молчание и тишина не только не напрягали, а скорее наоборот указывали на безопасность. Уже через несколько минут мы лакали коньяк прямо из бутылки, что принес Фил, прямо на полу, куда упали, закусывая сушеным мясом. Как оказалось, звук моей стрельбы привлек какого-то огромного мутанта и тот напал сзади как раз в тот момент, когда бронированный солдат открыл огонь. Это и спасло мою тушку от участи быть нашпигованным свинцом. Именно от него мы и убегали.

Вечер мы провели, смеясь, рассказывая шутки, и даже спели пару песен «Короля и Шута». Потом, будучи «подшофе», начали экспериментировать в кулинарии, отыскав запасы провианта и пытаясь приготовить «Рататуй». Идея оказалась не самая лучшая, но это подняло настроение до предела. В итоговом запое, мы добрались не только до запасов винного погреба, но еще и до водки, а позже нашли бутылку абсента, что послужило причиной тому, что остаток вечера не запомнил ни я, ни Фил. Погром на кухне и разоренные алкогольные схроны говорили сами за себя.

Этой ночью мы спали задолго до выхода мутантов и не стали наблюдать за их ночными похождениями. А то, что нам предстояло далее — сложно назвать даже сумасшествием. Такого безумного поступка в моей жизни никогда не было до этого — в этом я уверен. Но и в будущем, очень надеюсь, их не случится тоже.

Я гнался за ним столько лет, столько зим.

Я нашел его здесь в этой степи.

Слышу вой под собой, вижу слезы в глазах.

Это значит, что зверь почувствовал страх.

— Чужая боль — дворняга грязная! Не трогай детка, вдруг заразная! — фыркал я, когда Фил толкал меня в бок, распихивая ото сна.

— Поцитируй мне тут еще! — отозвался злой старик.

Обоих нас мучило похмелье. Чувствую себя, как тряпочка. Мой седой наставник, кстати, тоже передвигался с трудом. Беспорядок пришлось разбирать довольно долго. После этого мы, правда, залили боль коньячком и стало полегче. Больше пить мы не стали… подальше от греха. Последствия шального «рататуя» пришлось отскребать от стены. Уж что мы вытворяли с ним — даже не вспомню. Тотальная уборка превратилась в перестановку и даже в инвентаризацию. В итоге дом блестел. Действительно результат был приятным. Мы даже установили специальные точки для незаметного наблюдения за мутантами и поставили по кровати в защищенных от окон местах. На все это у нас ушел почти целый день и закончили мы только к семи часам. Усевшись довольные и уставшие на кухне, мы приготовили поесть из тушенки, макарон и грибов, что насобирали в лесу. Фил убедил, что это безопасно. Ужин оказался просто чудесен, а мы с напарником поняли, что день прожит не зря.

— Так, а теперь у меня есть один насущный вопрос! — поднял палец старик, — вот я то — Фил, это понятно. Но как мне тебя называть? Давай тебе хоть имя что ли придумаем? А то встретишь ты охотницу длинноногую, красивую, умную, да с формами отпадными в лесу дремучем, аки Анжелина Джоли! Вытащишь ее из капкана! Она тебе: «Я вся твоя, великий воин! Как звать тебя, о, спаситель?». А ты ей что?

— Анжелина Джоли?

— Ну… я…

— С формами?

— Ну… я ведь же…

— В капкане? В лесу?

— Ну, ты же понимаешь, о чем…

— Охотницу… я… из капкана… воин-спаситель…

— Ну что ты за человек то такой! Вот все испохабишь! Я о тебе ведь забочусь, балбес!

Глубоко вздыхаю и, скрестив руки на груди, качаю головой. Этот старик точно сведет меня с ума.

— Опустим все моменты с шикарными охотницами, кикиморами или мужиками, не дай бог еще… — Фил поднял ладонь и прикрыл глаза, — просто: как мне тебя звать то? Придумай себе имя. Что-нибудь звучное, интересное. Только не Афанасий какой-нибудь! Прибью собственноручно!

Я подумал. А ведь действительно. Мы с напарником уже несколько дней путешествуем, а он меня только парнишкой, мальчиком, оболтусом, раздолбаем и балбесом называет. Надо как-то разбавить словарь.

Как бы то ни было, идея оказалась вполне себе бредовой, хоть мы и заморочились не на шутку. Мозги не соображали на полную катушку и пришлось импровизировать. Множество русских, пара румынских и болгарские имена, названные по памяти, не подошли. Не прошло и часа, как мы открыли несколько книг в библиотеке, выискивая на страницах разные имена. Старик то и дело придумывал что-то и предлагал, а иногда находил. Иногда говорил что-то я, но все летело в придуманную помойку. Около часа мы проковырялись в записях, но ничего не нашли. Потом улеглись в кровати и дискутировали оттуда полушепотом.

— Может, Лаврик? — спросил Фил.

— Не, как лавровый лист, только слюнявый, — отвечал я, — а может Игнат?

— Убью.

Вдоволь насмеявшись и придумывая ерундовые имена, мы коротали время. Примерно так и прошло еще два часа дискуссий. Позже лежали молча, каждый думал о своем. В итоге Фил сказал интересную фразу.

— Tiden helbreder, безымянный! Завтра подумаем еще. Спокойной ночи.

— Погоди! — приподнялся я на кровати, — Ты сейчас что за фразу сказал?

— Tiden helbreder? Это на Норвежском что-то вроде «время лечит». У меня так один сослуживец говорил. Норвежец по крови, огромный такой бугай! Все время его с секирой и бородой предста…