Он встал и направился в дом, медленной походкой.

— А мне что делать? — спросил я его.

— Почитай! Там потрясная библиотека на втором этаже. Тем более, что читающих и до войны то не было почти, а сейчас сам можешь себе представить. А я пойду, полежу, кофейку попью. Да… кофейку… это самое то, что…

И он ушел, старчески ворча и запинаясь. А я остался снаружи, смотря на небеса, что уже потихоньку начали темнеть. Философские мысли так и лезли со всех щелей разума прямо в мозг. Я отдыхал и душой и телом. Тут безопасно. Тут вообще довольно-таки хорошо. Даже слишком, для нынешней ситуации.

Я вдруг увидел птиц. Сначала подумал, что показалось, но потом убедился. Над землей, высоко в небе на невероятной скорости неслись стрижи. Сейчас в небе невероятно быстрый ветер, а значит, что спать им будет крайне неудобно, учитывая тот факт, что эти птицы никогда не приземляются для сна, а спят прямо в полете, планируя в потоках воздуха, чуть поворачивая крылья для подъема. Значит, надежда еще есть? Я подошел к дому и облокотился к стене. Может быть мы с Филом и правда сможем действовать вместе. Кто знает… С этими мыслями проторчал тут еще около часа, а потом пропищал будильник и я пошел готовиться к ночи.

Мы со стариком закрыли все двери, включая уличную калитку. На всякий случай убрали все вещи, что были видны с улицы, в шкафы, комоды и внутренние комнаты, что не просматривались снаружи. Темнеет все быстрее. Мы поставили несколько ящиков друг к другу боком, установив полную стену, за которой нас никак нельзя заметить, если нам нагнуться пониже или лечь. На пол бросили водные матрасы, что нашли в кладовой. Схватили одеяла и замочили всю одежду в воде в большом чане до утра.

Стемнело. Мы присели и аккуратно наблюдали за периметром.

— Они есть и в этом поселке. Сидят в некоторых домах. Но не стоит себя обманывать, они живут еще и в лесу. В глубоких норах, пещерах. Точно сказать даже не могу, где еще. Сам узнаешь в будущем, если будешь интересоваться, — прошептал Фил. Я уставился в нагнетающую темноту. Снаружи чувствовалась открытая угроза.

Различались некоторые силуэты. Глаза понемногу привыкают к полной темноте со слабыми салатовыми вспышками. Мы жадно смотрим во тьму. И вот я заметил движение. Гортанный рык, едва различимый сквозь такое толстое стекло, донесся до моих ушей. Существо темного цвета, чуть больше двух метров высотой стоит неподалеку от забора. Массивное тело, будто у качка-бодибилдера. Конечности смотрятся непропорционально такой туше: руки еле достают до бедер, слабые и тонкие с когтистыми корявыми пальцами, а ноги чересчур длинные и массивные. Голова похожа на человеческую. Косматая, один глаз чуть больше другого. Пасть, полная кривых клыков, точащих наружу. Странные наросты на спине, очень похожие на древесную кору. Существо передвигалось очень медленно, но перемахнуть через забор ему оказалось не сложно.

— Знакомься, это Егерь. Днем он прячется в полых деревьях к отверстию спиной. Как помещается туда — загадка. Его огромные и мощные ноги способны развить немалую скорость, помогают твари прыгать на огромную высоту. Лапы слабые, но острые. Если поймает — растерзает и сожрет, как пить дать. Уязвимое место — голова. Она не имеет защиты и хватает одного точного выстрела из дробовика. Издалека бить сложно. Лучше подпустить поближе, — прошептал Фил.

— Ты многих тварей знаешь? — поинтересовался я.

— Нет, только самых распространенных. Это один из них. А вот и Кворки пришли. Смотри вон туда.

Старик указал мне в дальнюю часть двора. Там в самом углу со стены уже сползали твари, которых я видел перед дверью трансформаторной будки. Вылитые инопланетяне. Серая кожа, большая голова, черные огромные глаза, тонкий рот, нос очень короткий и торчащий наружу. Руки и ноги безумно тонкие и длинные, а тела почти с голову размером. Голые и безволосые.

— С этими аккуратнее. В темноте видят. Используют это всегда. Зимой хорошо ориентируются, холод любят. От огня могут в панику впасть и свалить подальше, но потом вернуться и наброситься сзади. Всегда толпой ходят. Даже с младенцами на руках бывают. Вот этих наши соотечественники и спаивали в свое время. Слабенькие они в открытом бою, всегда с другими мутантами ошиваются на всякий случай. Этих лучше на дальней дистанции бить. Они хоть и ловкие, но от пули не спрячутся. Одного выстрела из девятимиллиметрового хватит.

Твари начали передвигаться по двору, озираясь по сторонам. Подошли к двери, подергали, пооткрывали рты в злостной гримасе, а потом ушли. Егерь тоже походил по кругу и выпрыгнул с территории дома. Все это происходило около часа, и я даже не обратил внимания на то, что мой собеседник давно уснул. Переведя дух, мне ничего больше не осталось, кроме как улечься поудобнее и тоже погрузиться в мир грез.

* * *

Утро оказалось тяжелым. Вставать не хотелось, в принципе, но пришлось. Фил не стал церемониться, а просто толкнул меня, свалив с матраса и отобрав одеяло. Неимоверными усилиями и большой кружкой кофе я проснулся и пришел в себя. Промыл затягивающуюся рану, вновь заклеил и хорошенько умылся. Старик запихал в меня банку консервов, под угрозой избиения мокрым полотенцем. Сначала я попытался сопротивляться, но все-таки передумал, когда увидел его, наматывающего сырую ткань на руку.

Далее отстирал замоченные вещи и развесил сушиться по веревкам, что мы натянули по двору везде, за исключением небольшого пятачка в центре. Фил в это время что-то делал в комнате, а потом пропал на целый час. Я доделал оставшиеся дела и повалился на диван.

— Отдыхать вздумал? Вот уж за это я тебе и вовсе колено могу прострелить!

— Не прострелишь, — вздохнул я, — если у тебя старческий маразм начнется, кто тебя из окопов под пулями и лапами мутантов доставать будет? Вот и я о том.