— Что… — когда он прокрался в мою спальню? Наличие цветов в спальне не ново. Каждый день нахожу новые вазы, размещенные в углах и на столах, переполненные лавандой, фиалками и звездными огоньками. Но это… Я чувствую, как сползаю под кроватью, чтобы скрыть свое смущение.

— Принц такой романтичный, — вздыхает Мейбл. — Не ожидала, что он знает, как выглядит форма сердца. Он всегда выглядит таким серьезным. Разве вы не очень счастливы, Ваше Высочество? Я бы подпрыгнула до Луны, если бы мужчина сделал такое для меня.

— Пришло время вытащить ковры для хорошей тряски, — говорю я, но уверена, что мое лицо горит. Только Амелии удается держать бесстрастное лицо, хлопковый платок привязан к ее лицу. Позже узнала, что у нее аллергия на цветы. Иногда мне кажется, что гоблин заколдовал ее, уничтожив каждую романтическую черту в ней.

Но это не просто цветы и конфеты. Конечно, эти жесты очень милые, но нет ничего лучше, чем проводить время с Эдвардом. Поскольку моя память постепенно возвращается, Эдвард перестал пичкать меня культурой Ателии и заменяет ночные уроки ночными разговорами. Мы сидим в моем кабинете — он сидит на диване, я на подоконнике и разговариваем. Наконец, узнала, сколько ему лет (двадцать два, к счастью, не намного моложе меня), и когда у него день рождения. Он рассказывает мне о своем детстве, о его учителях, о дружбе с Генри, и даже о неуверенности в себе, когда был в тени своего старшего двоюродного брата, Филиппа.

— Мои бабушка и дедушка, дяди и тети всегда отдавали ему предпочтение. Его энергичный характер, плюс любовь к спорту, вероятно, были бы более привлекательны для народа. Как ты уже поняла, у меня более спокойный характер. Если потребуется, буду исполнять социальные обязанности и присутствовать на мероприятиях, но если бы мне дали выбор, я бы предпочел не появляться на публике.

— Так тебя понимаю, — говорю я, проводя удивленной ухмылкой от него. Он всегда, кажется, чтобы найти свой современные фразы причудливый и очаровательный, хотя я не пытаюсь произвести на него впечатление. — Вот почему предпочитаю читать. Хотела подойти к трибуне и выступить в классе, но наиболее комфортно с книгой.

— Как мне с моим садом, — он улыбнется сердце-тающей, колено-ослабляющей улыбкой, и понимаю, что часто видела её, задолго до свадьбы. И даже если не помню, магнетизм его улыбки, не могу отрицать, между нами есть связь, и это происходит все чаще и чаще.

Эдвард наклоняется немного ближе и устремляет свой взор на моё лицо, его глаза полны теплоты и внимания.

— Расскажи мне, какую презентацию вы выполняете в вашем мире.

Рассказала ему о жизни: в колледже очень интересно, как девушки могут получить высшее образование вместе с мальчиками. В Ателии, были школы только для мальчиков, до того как я и Элли создали школу для девочек. Описываю ему утомительное расписание занятий, внеклассные клубы, систему финансирования и социальную жизнь.

— Клубы? — он хмурится. — Как работают клубы в вашем университете? В какой клуб вступила ты?

Подавляю улыбку. Тара затащила меня в клуб каратэ, потому что она была влюблена в горячего на половину азиата инструктора. К моему удивлению, мне понравилось на уроках, и даже после того, как окончила учебу, продолжала заниматься и брать уроки, когда у меня было время.

— Самообороны.

— Они учили вас драться в школе? — Эдвард издаёт низкий свист. — Каждый раз, когда думаю, что знаю все навыки, которыми ты владеешь, ты удивляешь меня снова.

— Страшно? — я приподняла бровь.

Он смеется.

— Не в последнюю очередь. Если что, то я чувствую себя безопаснее, когда вы находитесь не во дворце. Можете ли вы показать мне, как вы боретесь?

Так как я в ночнушке, не могу пнуть его, но показываю несколько ударов. Я не могу разбить колено или кинуть через плечо, но показываю, как сделать «нож-рука» к горлу, спине кулаком, и локтем разбить.

— А это клюв, — говорю я, загибая пальцы, чтобы сформировать руку в клюв.

И как вы атакуете с этим?

— Нужно для мягких целей, таких как глаза или шея, — я говорю. — Не стоит недооценивать пальцы. Они могут быть удивительно эффективными.

Показываю ему, как двигаться, но, когда мои пальцы достигают глаз, останавливаюсь. В тусклом свете, с близкого расстояния, замечаю у него темные круги под глазами. Мне кажется, что каждое утро, независимо от того, как быстро я одевалась, он всегда ждет в нашей гостиной, читая газету, готовым спуститься к завтраку.

— Эдвард, как рано ты встаешь каждый день?

— Это не имеет значения.

— Если вы не скажете мне, я не буду спать всю ночь, чтобы выяснить это. Да, не удивляйся — буду в состоянии бодрствовать, если только узнаю, когда ты ложишься.

Он вздыхает.

— В пять или шесть, если ты действительно хочешь знать.

— А когда ты ложишься спать? — сужаю глаза. Наши ночные разговоры обычно не затягиваются дольше полночи, но сомневаюсь, что он отправится прямо в постель после того, как мы заканчиваем.

Эдвард отвернулся.