Шрифт:
Уехал я в Неаполь. Беззаботность какая-то, видимо, среди богатой природы. Неприхотливость до нищеты. Необычайность пейзажа с вечно дымящимся Везувием. <Портичи. Узкие улицы Помпей с миниатюрными домами. Обломки колонн, остатки стен с росписью> [255] .
Неаполь. Порт. Фото начала XX в.
Сладостное безделье, на берегу сидеть можно, не считаясь со временем, смотреть на Сорренто, на голубой флером окутанный Капри – это разнеживало и вливало чувство покоя.
255
Там же.
Врубель писал свой замечательный занавес в театре Мамонтова [256] , исключительно охваченный впечатлением Неаполя, когда смотришь на него с плоской крыши какого-нибудь дома с нагорной стороны.
Везувий – вечный магнит, к нему тянутся все, не только любознательные путешественники, чтобы взглянуть в пасть этого чудовища, извергающего дымящуюся лаву, но и жители, лепящие хижины у подножья, среди самого сочного, сладкого винограда. Дома без окон, одна дверь освещает каменный ящик для спанья, только дверь дает свет и его довольно под жгучим солнцем.
256
Врубель М.А. «Италия. Неаполитанская ночь». Эскиз занавеса для Московской частной оперы С.И. Мамонтова (1891).
Палермо. Городской собор. Фото XX в.
Палермо. И страж ее Monte Pellegrino [257] , молчащая под городом гора [258] .
Сор на улицах, экзотика в природе и архитектуре, переходящей в дурной вкус сгущенного украшательства. Стиля нет, и не может быть на этом необычайном острове, где вечно зеленые олеандры, пальмы стелются к морю, а над ним ярко-ярко белеет снеговая вершина Этны [259] . Общественный сад у рейда [260] с необычайной зеленью диковинных растений. Запах морских испарений, горячий юг – все это осталось там позади парохода, тихо отплывающего в Ливорно [261] .
257
Monte Pellegrino – Монте-Пеллегрино (итал.).
258
Монте-Пеллегрино – мыс высотой 609 м, вторая по величине вершина горного хребта Палермские горы. Находится на территории провинции Палермо, омывается водами Тирренского моря, служил излюбленным местом отдыха путешественников XVIII–XIX вв.
259
Этна – действующий стратовулкан, расположенный на восточном побережье Сицилии.
260
Имеется в виду Вилла Джулии, или сад Флора – первый публичный сад Палермо, заложенный в 1777–1778 гг. в продолжение палермской набережной – Марины по плану архитектора Николо Пальма.
261
Ливорно – крупнейший порт Тосканы, административный центр одноименной провинции.
Но время так незаметно летит! Уже нужно домой, где соскучились обо мне мои постройки. Сладостная грусть охватывает, когда прощаешься с этими прелестными малыми городками Тосканы, тихо дремлющими, покрываясь провинциальной пылью, заволакиваясь вечерним туманом, со звоном кампанил. Но «Ave Maria» [262] заставит остановиться на минуту только бредущего с работы бедняка, да машинально перебирающего четки в рукаве сутаны аббата, направляющегося выпить рюмку вермута от своих «трудов».
262
Аве Мария (лат. Ave Maria – Радуйся, Мария) – католическая молитва к Деве Марии, названная по начальным словам, ее называют также ангельским приветствием.
Пора домой!
Обычно, едучи за границу, я никогда не занимался специальной подготовкой по описаниям их и путеводителям, а всегда отдавался непосредственному чувству зрительных восприятий. Еще меньше было охоты педантично штудировать перед поездкой историю архитектуры и искусства стран зарубежных, а Италии особенно. Проверять по «натуре» книжное знание хорошо, но непосредственные и неожиданные впечатления всегда острее и глубже.
А вот разобраться в этих впечатлениях необходимо, и делаешь кратковременную остановку на обратном пути на тихих итальянских озерах, <где-нибудь в Комо или Белладжио> [263] .
263
РГАЛИ. Ф. 964. Оп. 3. Ед. хр. 29. Л. 38.
Нужно сожалеть, что в период увлечения модерном мы сгоряча отбросили Виньолу, <без канонов, без ордера и без знания классического искусства (архитектуры) жили мы в те годы> [264] . А как бы эти знания помогли уяснить много.
Глава 20
Старообрядцы
Поездка в Италию растрясла мой карман! Как было кстати, когда я вернулся в Москву, выиграть дело с Иерусалимским патриаршим подворьем [265] . На Пречистенском бульваре был огромный участок земли, выходящий в Филипповский пер[еулок] с небольшой церковью Филиппа и старым небольшим домом. Богатые и скаредные монахи-греки, владевшие этим участком, решили строить большой доходный дом. <Фанатик, славянофил старик Н.Н. Дурново, постоянно имевший дела с сербами, греками, монахами и Иерусалимом, порекомендовал настоятелю этого Иерусалимского подворья архитектором меня> [266] .
264
Там же.
265
Иерусалимское патриаршее подворье в Москве было учреждено высочайшим указом в 1817 г. (упразднено в 1917 г., возобновило свою деятельность с 1989 г.). Местом пребывания и служения представителя Иерусалимской Патриархии был определен храм во имя святого апостола Филиппа у Арбатских ворот, который с переосвящением главного престола стал именоваться храмом Воскресения Словущего (Филипповский пер., 20). Основной доход подворье получало от сдачи в наем старых и вновь построенных зданий в Пречистенской части Москвы. С конца 1890-х гг. оно вело активную застройку участка земли многоэтажными домами и к 1917 г. Иерусалимской Патриархии принадлежал целый комплекс доходных домов.
266
РГАЛИ. Ф. 964. Оп. 3. Ед. хр. 29. Л. 39.
Заказан был проект мне.
В срок я выполнил заказ и отправил чертежи и смету настоятелю архимандриту Афанасию, взял расписку в получении материалов. <На всякий случай! Уж очень жуликоваты были эти монахи-греки> [267] .
Когда наступило время приступить к постройке, я получил смету обратно с предложением так ее пересоставить, чтобы цены вздуть. (Надо же подкормиться и настоятелю, и, главное, эконому, тогдашнему завхозу.) Я отказался и потребовал ввести на строительстве строгий учет материалов, рабсилы и сдать постройку подрядчикам с торгов.
267
Там же.
Такое ведение дела было неприемлемым для этих жуликоватых монахов.
За проекты, рабочие чертежи и сметы платить мне отказались, аванса же (задатка) я в своих работах обычно не брал, да и вообще в архитектурной практике тогда это не применялось.
Знакомому моему известному присяжному поверенному М.Ф. Ходасевичу я поручил это дело.
Опытный адвокат, он сумел выиграть дело, причем монахи обнаглели до того, что в окружном суде защитник их Метакса заявил: «Никакого проекта подворье не поручало, иск неосновательный и т. д., словом, я не я, ничего не знаем!»