Жизнь, как и везде в Европе, начинается рано, в 8 часов утра все магазины открыты. На работу идут не спеша, и не несутся бешеным галопом к метро, как в Берлине, а идут степенной, крепкой походкой; трамваев немного, больше пешком. Воздух свежий, насыщенный морем, светлое, северное ясное небо, так бодро себя чувствуешь. Забегают подкрепить себя стаканчиком натурального портвейна или хереса в «Continental bodega [425] ». Это – англо-испанская компания в больших городах Европы устроила лавочки для продажи вина, как у нас теперь стопками. Зал, уставленный у стен бочками с винами. Вместо столиков такие же бочки, бочонки вместо стульев, но отполированные, никаких закусок, только сигары. Вина натуральные, а потому и недешевые. Шведы пьют много, не меньше англичан, но не пьянствуют. Обед начинается с обычной «сексты» – закуски с водкой: это обычай и в маленьком рабочем трактире, и в первоклассном ресторане. <В ассортименте закусок этой “сексты” много соленых рыб; лососину и семгу солят крепче, чем у нас. Большинство ресторанчиков на набережных> [426] . Набережные красивее парижских или антверпенских, они просторны, широки, чисты, с нарядной толпой. Одеты шведы скромно, но изящно; цветные вышивки женских и детских нарядов с оригинальным орнаментом [и] своеобразной расцветкой сочных, ярких тонов.

Я долго бродил по улицам Стокгольма, отыскивая памятники шведской архитектуры, какие могли бы быть прототипами первичных зданий Петербурга, и их не нашел. И напрасно придают некоторые исследователи большое значение влиянию шведского искусства на русское. Несомненно, что пленные шведы, которых Петр нагнал в Немецкую слободу Москвы и заселил ими часть Васильевского острова в строящемся городе, могли и должны были оказать влияние на обучающихся у них русских, но переданные технические навыки еще не дают нового искусства и не могут обезличить или даже привить иные черты основам своего самобытного народного творчества.

В общем городском пейзаже немного старой шведской архитектуры: два-три здания барокко, дворец, построенный в конце XVII в. Н. Тессином Младшим [427] в сдержанных формах шведского Ренессанса, с простыми монолитными объемами без излишних убранств и без мелких деталей. Не мог Тессин быть строителем петербургских зданий, а тем более – живописной церкви в подмосковной Голицына в с[еле] Дубровицы [428] . Тессина мог выписать Петр к себе как большого опытного строителя, и Тессин мог дать проекты каких-либо зданий, но строили их наши русские архитекторы и мастера, по-своему уразумевшие иноземные формы.

Этот шведский зодчий меня интересовал, и я отправился в Северный музей [429] поискать материалов о его творчестве. Я увидел резьбу, почти нашу по формам, народную деревянную посуду, но все это только «почти». Есть разница в большей легкости русских форм и рисунка, и в методе резьбы видны другие инструменты, у шведа – стамеска, а у нас – родной топорик, но и им одним делали орнаментные чудеса из дерева.

Турку (Або). Вид города. Открытка начала XX в.

Директор музея Гезелиус [430] , неплохо зная русский язык, помог мне в отыскании рисунков обоих Тессинов, только рисунков отца было мало, проекты же младшего подтвердили его чисто шведскую ренессансовую архитектуру; на прощание Гезелиус вручил мне свои издания с типами крестьянских народных жилищ и указал мне любопытные места в Швеции и в Норвегии, где сохранилась деревянная старая архитектура.

В 2 часах езды был городок Упсала со старейшим университетом [431] , где читались лекции редкой русской женщиной С.В. Ковалевской, замечательным математиком [432] .

Поезд потянулся от Упсалы на Тронхейм [433] , начался горный пейзаж. В Тронхейме океан был тих. Легкая волна ритмично разбивалась о желтые скалистые громады – валуны, которыми был усеян весь берег. Вокруг фьорда развернулся небольшой типичный норвежский город. <Тронхайм основан в X веке. Это была древняя столица, и теперь еще местный собор Св[ятого] Олафа – древнейшее сооружение, служит местом коронования шведских и норвежских королей.

Христиания (Осло). Панорама города. Фото конца XIX в.

В тихий денек, в начале августа, приехали мы в Тронхайм. Маленький вокзальчик тут же на берегу фьорда, прозрачного, спокойного… берег, заставленный рыбачьими лодками, а вдали, к выходу в океан, еще ряд фьордов…> [434] Город часто горел, он почти весь и теперь из деревянных двухэтажных домов, срубленных из крепкой сосны. Рубка «в лапу», горизонтальные ряды в соединении с вертикальными, а иногда стены и сплошь из стоящих брусьев. Двускатная крыша, кровля из пластин или дерновая настилка; иногда кроют просмоленной щепой. Квадратные окна без ставен, стены, окрашенные красной смолой. Внутри потолка нет (зимы теплые – Гольфстрим недалеко), подшивка досками без наката [435] , прямо по стропилам. Стропильные ноги оставлены открытыми. Стены внутри обшиты досками и иногда покрыты белым лаком. Расписная мебель своего изделия с покраской – синевато-зеленого тона. Деревянная утварь так похожа на наши северные народные изделия! Своего ткачества половички и скатерти белые с красными и синими полосами.

Христиания (Осло). Здание парламента. Фото конца XIX в.

Камня в стране много, но строят по-прежнему из дерева. Камень идет на фундамент, огромные валуны вводят только под углы строения, забирая остальной пролет вертикальной пластиной.

Но знаменитый собор Св[ятого] Олафа, построенный еще в XI в. [436] , весь из серовато-зеленого камня (серпентина [437] ). Архитектура собора – на романской основе и готические пристройки с поздними добавлениями. Внутри все просто. Серовато-голубой местный мрамор колонн, три-четыре небольших цветных окна, кованого железа люстра, на стенах главной части нефа типичные старонорвежские ковры XVI в[ека], наиболее старые ковры в художественно-промышленном музее в столице Норвегии в Христиании (теперь Осло). Эти ковры – мягкая тканая фреска. Они наивнее по рисунку старых фламандских ковров, а тем более ранних арабских.