Этот вопрос её возвращает и она, с пониманием чуть качнув головой, откидывается на спинку стула. Уперев ладони в край столешницы и сбрасывая с себя сиюминутное напряжение, коротко, по-спортивному, выдыхает и отводит взгляд в сторону:

— В один момент получили отпор… Правда, кулаками. Кстати, одна из составляющих, почему ты. — а я даже и не пытаюсь дёргаться со своим вопросом. — В общем, конечно же, их всех всё равно отловили. Задействовали местных силовиков. Сам понимаешь, в аргументах у нас недостатка не было… В общем все живы и без памяти после восстановления. Совсем не помнили… Ничего…

На последнем слове, произнося его по слогам, она понижает голос и устремляет на меня взгляд в котором явно читается осенившая её, догадка:

— Подожди… Может быть это и есть… — и совсем упавшим голосом заканчивает, — то самое… пресловутое правило. Мм?..

Отстраняется, садясь прямо, и отрицая, качает головой, будто бы не веря самой себе. Зато я, сразу же понимаю о чём она и подхватываю:

— Что ничего такого… не будет. Да?.. Короче, всё ништяк будет. Да?.. Ну там, просто заберут… И ничего, и всё. Мм?.. Такие правила. Мм-гм?

— Ну да.

Она соглашается автоматически, неосознанно — я чувствую, и несколько секунд мы, замолкнув и в застывших позах, будто бы сканируя глазами, пристально смотрим друг на друга.

— Стоп. Лю!

Кажется меня зашкалило — Люси делает страшные глаза и прикладывает ладонь к своему рту. Тут же, махнув на меня другой ладошкой и со страданием на лице, шепчет.

— Ты с ума сошёл! Тихо, разбудишь.

— Люси. — я почти что шепчу. — Они же не сами, Лю! Это кто-то! Именно кто-то на сходняке им вливает. Не гипноз. Нет! В сознанке, под роспись! Понимаешь? Инструктаж, мать его. Сто пудов!

Для пущей убедительности, чуть ли не ложась грудью на стол, подвигаюсь в её сторону и также как и она, сжатыми кулаками пристукиваю по столешнице:

— Им каждому в уши вдули перед тем как! К бабке не ходить! Отвечаю!

Люси, с внезапно застывшим лицом и с широко открытыми глазами, как сомнамбула, медленно отстраняется на спинку стула и не мигая продолжает смотреть на меня.

— Надо искать решалу, Лю! Или… целую бригаду решал. Бля буду!

Она тут же выходит из ступора. Опершись лбом на ребро открытой ладони, прикрывает ею глаза, и отрицая, покачивает головой.

— Не, ну ты сама прикинь! — я застываю, ожидая её ответа.

— Ох, Изоев, какой же ты…

Отстраняет ладонь и пытается сделать строгое лицо, еле справляясь со смеющимися глазами и расходящимися в улыбке уголками губ, а мне не понятно, согласна она или нет и я опять подхватываюсь:

— Ну что ты в самом деле! Просеки сама, Лю! Обо мне только… старший и знает, а им на уши приседает!.. На посошок. — большим пальцем правой руки касаюсь своих верхних зубов и этим же пальцем провожу по воздуху туда-сюда поперёк своей шеи. — Падлой буду, Лю! В натуре! Отвечаю!

Она же… Ну что ж такое-то? Смотрела ж уже нормально, но на последнее реагирует вообще для меня непонятно — опускает лицо и прыскает со смеху.

— Да чего ты, ну?! Я ж серьёзно. — даже немного обидно.

Но её внезапный и, на мой взгляд, совершенно беспричинный смех длится совсем недолго. Уже беря себя в руки и сосредотачиваясь, сложив ладошки одну в другую и опершись локотками в стол, Люси, в явно просветлённом состоянии, опускает на них подбородок и, в то же самое время, глядя на меня совершенно отсутствующим взглядом, медленно и с паузами произносит:

— Локально и кратковременно… Перехват… С установкой связей… поверх… Или со смещением… С подменой и с удержанием зоны… Но это же… Без стираний и безо всякой проработки.

Замолчав, ещё шире открывает глаза, а я тут же вставляю свои пять копеек:

— Та, стриптиз-училка — это первый блин, Лю! И им смерть не нужна.

Тут же меня осеняет ещё большей догадкой:

— Чтоб мне сдохнуть! Слушай Лю, они ведь точно знают… Они знают, в чью песочницу они залезли.

И Люси, так и не поменяв положения, как в сомнамбулическом трансе, очень медленно подытоживает, кивая в подтверждение:

— Боже ж мой… Как же всё просто.

в настоящем…

Даша, в неудобной для себя позе, замирает и несколько секунд, еле заметно подрагивая губами, напряжённо всматривается мне в спину.

Не отводя взгляда, высвобождает вторую руку и ногу, и чуть подавшись вперёд, садится. Вскрикнув, ладошкой прижимает свой рот. В её глазах появляется неподдельный ужас и ещё плотнее прижав, уже всю ладонь к губам, она проговаривает: