— Ну, я тебя сейчас достану! — девушка схватила еще одну банку, встряхнула и открыла, метясь в парня. Не попала. Вода бесполезно стекла по стене. Они еще десять минут носились, громя гримерку, пока Станислава не повалила Тимку на пол. Тому пришлось выбросить белый флаг: не очень чистый носок на ручке от расчески.

— Хорошо, капитуляция принимается. Но ты должен поехать со мной, и помочь разрешить проблему тобой же созданную.

— Я сегодня правда не могу. Устал как олень Деда Мороза после новогодней ночи.

— Но завтра ты уезжаешь и до конца недели не появишься. А одна я могу и не справиться!

— Ладно. Что все — таки случилось?

— Поехали. По дороге расскажу.

***

Солнце пробивалось золотом сквозь лениво качающуюся решетку сосновых веток. Ласково щекотало кожу, высушивая редкие капли, оставшиеся после купания. Рядом шептало море, мягкими руками волн перебирая песок и мелкие камушки. В лазурной вышине перекрикивались, что-то не поделившие меж собой, чайки. А вокруг разговаривали и смеялись люди, играли в мяч. Визжали девчонки. Она прикрыла глаза и легко отделила от прочих голос брата, его смех. Настя знала, что как бы далеко брат не был и сколь занятым не казался, он всегда внимательно следит за ней. И если вдруг случиться такая необходимость в мгновение ока окажется рядом и защитит. И всегда было так.

— Брат, — негромко позвала она, его привлекая внимание. И затем в полный голос. — Брат!

И почувствовала, как он подошел и присел рядом. И знала, что он улыбается ей так же широко, как и она ему, своей замечательной солнечной улыбкой.

— Братик, — она радостно распахнула глаза. Близко-близко оказалось совсем чужое лицо на фоне серого потолка. И, испугавшись, Настя вскинулась и вжалась в спинку дивана. Похоже, в ожидании Станиславы Семеновны она задремала на диване.

— Славка, ты уверена, что во время боя с теми тремя придурками, ты и девушке пару раз по голове случайно не съездила? — спросил Ангел, оглядывалась через плечо. — По-моему, она бредит. Братом меня назвала. А брат старший или младший?

— Старший. Девять лет разница.

— Красивый?

— Да…

— А?…

— Тимка, я тебе сейчас пару раз не случайно по голове стулом постучу, — донесся голос от двери. — Я тебя зачем привела?

— Да помню я! — отмахнулся Тимур. — Вот видишь. Даже на колени встал. — А потом совершенно серьезно проговорил, глядя на Настю. — Прости. Из-за моего длинного языка случились те три мрази. Мне реально очень жаль.

— Да, Настя, — проговорила Станислава Семеновна, присаживаясь рядом на диван. — Прости его. Он нормальный парень, когда один. А если вокруг толпа, он становиться неуправляемым. С головой вообще перестает дружить, как алкаш в запое.

— Не правда! — попытался возразить Ангел.

— Ну, конечно же, это ложь. Правду при милых невинных девушках и приличном обществе лучше не произносить. — И не выдержав ошарашенного лица и растерянного взгляда, который девушка переводила с Тимура на нее, Станислава возмущенно добавила. — Ну что ты молчишь? Скажи хоть что-нибудь.

— У Тимура есть брат близнец, и Вы по ошибке привели не того, — сбивчиво пробормотала Настя.

Станислава согнулась пополам от дикого хохота. А лицо парня приобрело столь обиженное выражение, что Настя тоже невольно хихикнула.

— Я тебе говорила, что ты шизофреник с раздвоением личности, — с трудом проговорила Станислава Семеновна между приступами смеха. — А ты мне не верил. А теперь это даже посторонним людям заметно.

Тимур с видом оскорбленного достоинства и вселенской грустью в глазах, поднялся с колен. И дрожащим от слез голосом проговорил:

— Ухожу я из вашего дурдома. Злые вы и нехорошие.

И действительно вышел, аккуратно прикрыв дверь за собой.

— Я, наверное, тоже пойду, Станислава Семеновна, — Настя попыталась встать с дивана, но была поймана за руку и усажена обратно.

— Подожди. Сейчас будет самая интересная часть спектакля. И кстати прекрати мне выкать и звать Семеновной. Я старше тебя от силы на пару лет, а чувствую себя старухой с тремя детьми и семью внуками. Я тебе не начальство, так что называй просто Станиславой. А будешь себя хорошо вести, разрешу звать сокращенно, например — Стасей.

— Но ведь я… — попытку возразить, перекрыли шумы из динамика под потолком. Включилось общеинститутское радио. Что-то шуршало и трещало, видимо шли настройки. А потом бодрый голос Тимура Шмелева, источая жгучее обаяние, потек по волнам эфира. При первых его словах в коридоре раздался дружный девчачий визг.

— До меня тут дошли слухи, что в этом институте посмели обидеть девушку моего друга. Помните, ту милашку, с которой мы болтали у ворот Института в субботу днем.

Настя удивленно посмотрела на Станиславу, но та лишь приложила палец к губам, предлагая дослушать.

— Так вот у меня официальное заявление: «Придурки! Вы все не так поняли!» Это постоянная и любимая девушка моего друга, а не чикса на одну ночь. Они вместе уже больше года. А в тот раз просто очень серьезно поругались. И ничего удивительного, что покидая его дом в расстроенных чувствах, девушка что-то могла забыть. А я был несколько резок, уверенный в ее виновности в той ссоре, не сдержался и наговорил лишнего. Друг, кстати, достаточно доходчиво мне объяснил, в чем я не прав. Хорошо хоть по лицу не бил. И еще. Рядом с производственным корпусом в подсобке сидят мрази. Они посмели напасть втроем на беззащитную девушку. Кто выпустит — подтвердят, что они и сами не лучше. Кстати, те сучки, которые все это организовали, послушайте внимательно. Еще одна такая же или похожая выходка и я переведусь из этого института, куда-нибудь за границу. И тогда вы точно сможете лицезреть меня лишь в глянце. Поумерьте свою ненужную и бессмысленную ревность. На этом все.