— Милый, ты проснулся?! — голос Славки тек патокой. — А я тебе вкусненького приготовила, ты же совсем не щадишь себя. Работаешь буквально на износ: дни и ночи напролет.

Тимуру ничего не оставалось, как «проснуться» и сесть повыше. С обеих сторон заворочались, разбуженные бодрым голосом, девушки. Сначала одна, а за ней другая широко открытыми глазами, хотя еще мутными со сна, с удивлением разглядывали Станиславу, нервно бросали вопросительные взгляды на Тимура и кутались в покрывала. А все силы парня уходили на сохранение каменного лица.

— Смотри, милый, я тебе кофейку приготовила, как ты любишь, — ворковала Славка, пристраивая поднос на коленях Тимура. А после опустилась в кресло, рядом с кроватью, с которого как бы невзначай соскользнули полупрозрачные трусики. Девушка с короткой стрижкой, проследив за их полетом, зарделась.

— Я и коллегам твоим приготовила, — продолжила она, указывая на две пустые чашки. — Вижу же девочки устали. Одна вон от усердия поседела. А другая — на последней стадии истощения, щечки совсем впали.

Тимур подозрительно булькнул в чашку, и девушки недоуменно уставились на него. Им, конечно же, показалось, что он тоже над ними смеется.

— Кто это? — вышла из ступора короткостриженая.

— Твоя жена? — одновременно с ней вскрикнула слегка истерично вторая.

Тимур отрешено пил кофе. Его безмятежному взгляду позавидовал бы буддийски монах на пороге нирваны.

— Что вы, девочки, — Станислава смиренно вздохнула. — Я его любящая и заботливая мамочка.

Тимкин кофе снова издал странный звук, но парень все так же изображал из себя статую.

— А почему вы, девочки, не пьете кофе? Советую поторопиться, а то такси без вас уедет.

— Такси? — девочки непонимающе уставились на странную женщину. И в один голос возмутились. — Тимочка?

— Да-да, девочки, — Тимур все так же был поглощен кофе. — Вам уже пора. Моя мама хи…хмм… плохого не посоветует.

Девушка с короткими волосами, смущенно вспыхнув, схватила свои вещи в охапку и убежала в ванну. Длинноволосая, зло, сдернув покрывало с кровати и завернувшись в него, ушла из квартиры, громко хлопнув входной дверью.

— Я, конечно, извиняюсь, — выпадая от удивления из образа, спросила Славка, — но она так и пойдет домой?

— Ну, если не вдаваться в подробности, — Тимур все так же невозмутимо пил кофе, — вся ее одежда осталась в машине на подземной стоянке.

Через пару мгновений, входная дверь хлопнула повторно, другая девушка также покинула квартиру.

— Ну и что это было? — Тимур, наконец, вышел из состояния нирваны.

— Маленькая месть за загорание на моем подоконнике. Я после того раза до сих пор главная тема всех сплетен.

— А как хоть попала в квартиру?

Станислава выудила связку ключей из кармашка передника.

— Ты забыл это в наружном замке.

Она положила ключи на тумбочку, забралась с ногами на кровать и налила себе кофе.

— Если честно, я по делу, — Славка больше не улыбалась. — Похоже, ты был прав, насчет Насти. Она точно собирается дать деру.

***

— После того случая в клубе и срыва в больнице, мне стало любопытно и я навел справки насчет нашей Насти. И знаешь, что смог узнать через своих знакомых и друзей, легальными и не очень способами? Ничего. Анастасии Щепкиной двадцати одного года от роду нет ни в одной базе данных. Неясно как она попала к нам в город и насколько давно. Единственное, что достоверно известно — полгода назад ее здесь точно не было. С момента приезда, она мало с кем общалась, не заводила дружеских знакомств. А работу искала в основном временную и такую, где не особо интересуются личными данными.

Тимур замолчал, долил кофе себе и девушки, и продолжил:

— Но больше всего, еще при первом нашем знакомстве, меня удивило отсутствие у нее элементарной необходимости для современной жизни…

— Имеешь в виду — мобильник? — догадалась Станислава. — Да, меня это тоже показалось странным. Но она сказала, что у нее нет родственников, а друзьями для общения она еще не обзавелась.

— Вот это-то и странно. Ладно, допустим, она круглая сирота и настолько замкнута, что шарахаешься от всех в этом новом и незнакомом городе. Хотя лично у меня о Насте такого мнения не сложилось, но не о том сейчас речь. Даже если за полгода она так и не смогла подружиться ни с кем, не это странно. До переезда к нам двадцать один год она ведь где-то жила, с кем-то общалась, кого-то любила и ненавидела, неужели ни с кем из них она не пожелала поддерживать связь? Если так, то вывод напрашивается сам собой…

— Она от кого-то или от чего-то убежала, — подхватила Станислава, — и обрубила концы.

— И, похоже, ее прошлое, от которого она пытается скрыться, настолько ужасно, что даже воспоминания, легкие намеки на него, выбивают ее из колеи. Тот раз в больнице, я, если честно, очень испугался. Выражения ее глаз, напомнили мне о матери.

— Причем тут тетя Юля? — не поняла Станислава.

— Последние месяцы перед смертью, у нее в глазах плескалось то же безумие. И даже будучи кристально трезвой, она вдруг начинала вещать абсолютный бред. Ладно, мы отклонились от темы. Что мы теперь будем делать?