— Настя не надо, — обреченно пробормотал то. — Я смогу…

Девушка качнула головой — вправо-влево. Медленно, опираясь спиной на стену, встала. Развернулась и точно сквозь вязкий кисель побрела к двери.

— Настя, не ходи! — Станислава дернулась следом, но не смогла сделать и шагу.

Она непонимающе взглянула вниз, не поверила увиденному. Ноги ниже колена опутывала черная косичка, а ее обладатель замер рядом, положив когтистую лапу на плече девушке.

— Что ты делаешь? — безуспешно пытаясь вырваться, прохрипела Станислава.

— Стой и не дергайся, — тихо в самое ухо прошептал парень. — Ее сейчас не остановить. И дело здесь не только в его воле, что подавляет любое сопротивление с ее стороны. Она сама хочет вернуться, что бы прекратить издевательства над твоими друзьями. Да и меня защитить хочет. И пусть ее сдача ничего не решит, она все еще надеется…

Парень освободил Стасю, поняв, что следом она не побежит, и она тут же метнулась к окну.

— Но зачем все так сложно? — тихо спросила Станислава. — Ведь они сильны. Ты одну девушку победил с трудом, а их там много… Могли ворваться… Скрутить…

— Во-первых, ему важно понять насколько она вырвалась из-под его влияния. Во-вторых, он все еще надеется, что я перейду на его сторону. Я ему, видишь ли, интересен. Не хочет зазря портить…

Казалось, парень готов плюнуть себе под ноги, избавляясь от гадкого привкуса произнесенных слов, но сдержался.

Настя спускалась по лестнице.

— Нет, я не могу на это смотреть, — парень опустился на пол под окном, облокотился на стену, устало прикрыл глаза.

Станислава не успела поинтересоваться "на что?", потому что когда «это» началось, и Станиславе самой захотелось зажмурить глаза и заткнуть уши.

Проскрипел пол на первом этаже, прошуршал мусор, хлопнула дверь подъезда.

— А вот и моя девочка, — старик широко улыбнулся и развел руки, будто хотел обнять, прижать к груди. — Заставила же ты старика понервничать. И как всегда — дерзкая не в меру! Ай-яй-яй! Разве такому я тебя учил? Разве так должна любящая дочь приветствовать своего уважаемого отца?!

И Настя, которая преодолела уже половину пути от дома до замершей группы нелюдей, внезапно споткнулась, остановилась и медленно опустилась на четвереньки. Доползла, обняла за колени. Старик похлопал ее по голове — точно собачку любимую похвалил.

Тимур, который, казалось, после последнего удара смерился с окружающей действительностью, вдруг извернулся, крутанулся, освободился от захвата обоих бездушных и побежал к Насте. Но Рыжая бдительности не потеряла. Оказалась почти мгновенно между Тимуром и своим Хозяином, к которому он так стремился, резко взмахнула перед собой скрюченными пальцами, Тимур споткнулся, повалился вперед, замер без движения.

И Станислава сорвалась с места, уже не осознавая, кого стремиться спасать Настю или Тимку. Одно лишь желание разгоралось в ней: порвать глотку этому ухмыляющемуся придурку, пусть даже ногтями и зубами. Стереть довольное выражение с этой ненавистной рожи.

Не дали! Сильные руки поймали, скрутили, гибкое тело прижало к полу. В самое ухо, сквозь шум бешено бьющегося сердца, проникли слова.

— Успокойся!.. Он только того и добивается!.. Ты сейчас не видима для него. Не выдавай себя! Пока у нас есть шанс всех спасти, но если нападешь — все будет кончено! Успокойся… Успокойся, пожалуйста…

— Эй ты, не желающий признавать реальности глупец, — раздалось между тем с улицы. — У тебя осталось совсем мало времени, что бы принять единственно верное решение. Прейди ко мне сам и станешь лишь на ступень ниже меня в новом совершенном мире. И сосуд разбивать не придется. Но после полнолуния у тебя останется лишь два выхода: стать моим рабом или умереть, попытавшись им не стать.

Взревели моторы машин, зарокотали, загудели лопасти вертолета. И еще через пару минут пустырь опустел.

***

Как только Станислава поняла, что может двигаться, тут же вывернулась, отскочила в сторону, а затем ее кулак врезался в лицо, так похожее на Тимкино. Не попала, парень просто исчез, растворился, будто и не было. Всю ярость, всю злость, всю боль вложила она в удар, и не смогла устоять на ногах, полетела вперед.

Вскочила, огляделась — в комнате никого кроме неё. Тишина во всем доме. Лишь ветер тоненько свистит, врываясь в щели заколоченного окна, да крысы шуршат где-то под полом.

Станислава стукнула кулаком по ни в чем не повинному полу.

— Ты сволочь, — тихо проговорила она в полутьму пустой комнаты не поднимая головы и не заботясь, достигнут ли ее слова того на кого направлены.

Она просто хотела высказать все, что накопилось, выговориться, выкричаться в конце концов.

— Ты бездушная скотина! — уже чуть громче. — Ты трус! Она так верила тебе! Твердила: "Брат прейдет, брат поможет." Она так верила, что и меня заразила своей уверенностью! Я тоже начала в тебя верить. А ты! Ты! Удрал, поджав хвост! Никого не спас! Ни её, ни их! Сволочь!