– Не подскажет ли мне уважаемая сеньора, где пропадает её сын? – произнёс Антонио Блази, не отрывая глаз от газеты.

Сеньора Блази только вздохнула:

– Мальчик так много работает. Я думаю, что Фабио ещё спит: он вчера рано ушёл в свою комнату и не выходил к нам весь вечер. Анна, – обратилась она к антропоморфному роботу-прислуге, – позовите сеньора Фабио. Ах, нет, не надо. Вот он! Фабио, сынок!

Молодой человек, пытавшийся незаметно проскользнуть из сада в свою комнату, увидел, что его застукали, состроил приветливую гримасу и подошёл к родителям.

– Мама, папа! Доброе утро! Я бегал на реку искупаться. Вода – ледяная!

– Поэтому ты надел свой лучший костюм? – строго спросила мать, очищая пиджак от засохших травинок.

– Ну, мама, мне не девять лет. Я вполне зрелый…

– Кобель, – подал голос Антонио Блази. Впрочем, осуждающих интонаций не прозвучало. Даже наоборот.

Пожилая сеньора усадила сына за стол, пододвинула чашку кофе. Примирительным тоном она сказала:

– Я всё понимаю, что да, не девять, а девятнадцать; что я и отец хотим видеть тебя семейным человеком; что ты относишься к браку легкомысленно и не хочешь дарить нам малышей. Я мечтаю о дюжине… Жизнь без детишек, без внучков и внучек такая безрадостная. А ведь ходят ужасные слухи, что их и вовсе запретят… Скажи, та девушка, с которой ты… сегодня, она как тебе? Она добропорядочная? Тогда вы могли бы…

– Мама, прекрати. Я успел забыть, как её зовут. У меня работа, наметился карьерный рост. Вот о чём думать надо, а ты мне с утра про глупости. К тому же, возможно, кто-то где-то уже может назвать меня папой.

Синьора всплеснула руками:

– Ах, ты…

– Кобель, – снова отозвался Антонио Блази, но голос на сей раз звучал сурово. – Я не моралист, но приму внуков только, если всему будет придан законный вид. Репутация семьи Блази безупречна, такой и останется. Тебе в пример твоя старшая сестра. Она, как ты знаешь, замужем, имеет двух законных детей. Правда, престижной должности в Министерстве Здоровья она предпочла скромный кабинет главного гинеколога в местном родильном доме, но, очевидно, карьера для неё, женщины, не главное. Ты, мой сын, оправдаешь надежды. Кстати, газеты, – сеньор Блази сложил и отложил в сторону многостраничное издание, – пишут об инспекционной поездке представителей корпорации "Глобальные Вторичные Ресурсы" на лунные внутренние Горизонты. Ты имеешь к этому отношение?

– Да. – Фабио взял яйцо, постучал ложечкой по скорлупе, стал чистить прямо на скатерть. – Я младший референт руководителя, и как самый младший должен написать самый важный доклад. У меня уже есть черновик, а на Луне я собираюсь набрать фактический материал. Мне дали допуск до Чётвёртого Горизонта…

– Ого! Из семи! Неплохо.

– Да, ниже только сверхсекретные территории. Там всё оккупировали физики всех мастей, математики, почему-то лингвисты. Да мало ли кому хочется покопаться в оставленном нам наследстве. Отдельная история – Big Magie – начало начал всей лунной мистификации.

– Большая Мегги? Знакомое что-то, – подала голос сеньора Блази. – Это не из кулинарии? Нет. А что тогда?

Фабио закатил глаза:

– Мама, ну зачем тебе?

– А тебе? Расскажи, я не хочу выглядеть необразованной дурой в гостях у сеньоры Ломбардо.

Сын посмотрел на отца. Тот слегка кивнул.

– Ладно. Я попроще и коротко.

Фабио взял в руки второе варёное яйцо.

– Представь, мама, что это Луна, такая, какой она формировалась на протяжении четырёх миллиардов лет после столкновения планеты Тейи с первозданной Землёй. Всё у неё было, как у этого яйца: кора, она же скорлупа; магма, она же белок; ядро, оно же желток. Всё естественное, природное, что легко подтверждалось простыми или сложными приборами. Все были счастливы от того, что яйцо можно съесть, а вечный спутник Земли использовать на всю ширину человеческой фантазии. А чего стеснятся? Луна то наша! Так и делали, пока два энергичных господина, о! аккурат в год твоего рождения, мама, не провалились во внутреннюю полость Луны, теперь называемую Первый Горизонт. Хлынула в этот замечательный проход уйма учёного народа, и объявили они остальным жителям Земли интересную новость: Луна – это гигантская иллюзия, мистификация, а попросту, обман. Кто и зачем обманывает нас – ответа нет.

– Я знаю, кто, – сеньора Блази, внимательно слушавшая сына, произнесла дрогнувшим голосом. – Да, знаю. Это безнравственные создания. Чудовищно, начинать знакомство с обмана. Это не по-человечески. Недаром мне никогда не нравилась эта изменница в небе, и голова у меня болит в… полнолуние.

– Ты права, мама. Это действительно не люди, в том смысле, что не человеческая цивилизация. Но я хочу несколько вступиться за них. Возможно, то, что они сотворили с Луной, происходило задолго до появления первых homo, и им было попросту неизвестно, появимся ли мы вообще. Возможно, искусственная Луна ими не рассматривалась, как объект для контактов, и они людей в упор не видели и не видят. И наконец, а может это благо для нас, выход из тупика, куда нас ведёт прогресс.

– Например, наш новый дом? Ведь народу стало кругом не счесть!

Сеньор Антонио подал голос:

– К сожалению, дорогая, это невозможно. Условия жизни на Горизонтах для большинства живых организмов, в том числе и людей, непригодны. Для них безопасны только короткие визиты на Первый Горизонт; но чем глубже, тем меньше людей, даже с уникальными свойствами организма, могут выдержать "дыхание" Большой Мегги.

– Так, что же, наконец, есть Большая Мегги?

Фабио весело ответил:

– Big Magie – это булочка с котлетой, производитель которой обманывал всю планету, утверждая, что она сделана исключительно из натуральных компонентов. Острословы назвали так невиданный агрегат в самом центре Луны, который имитирует все физические свойства, характерные для естественного спутника, да так, что никакими приборами не обнаружишь подделку. Он… он ещё… Вот, вернёмся к яйцу. Если выскрести всю начинку и оставить только скорлупу, а внутреннее пространство представить в виде двенадцати сфер, как в русской игрушке Матрёшка, поместить в центр горошину, которая будет отвечать за стабильность всей системы, э-э, чтобы всё не развалилось – это будет простейшая модель современной Луны.