— Раз уж мы об этом заговорили, — спросил я. — Сколько в духе от хозяина? Он говорил, что всего лишь часть меня, моей души. Но ведь это не совсем так.

— Зависит от духа. Кто-то растворяется в человеке, которому доверился. Кто-то подчиняет оболочку себе. Остальные посередине.

— Я вот думаю теперь: то, чего хочет Дурак — однозначно плохо. Получается, я должен был выбрать сторону Дьявола? Но ведь это все равно что сесть в крапиву.

— Мы не на войне добра со злом, Артур. В лучшем случае, это война того, кто хочет сжечь собственный дом с тем, кто хочет проломить потолок в твоем. Здесь нет черного и белого.

— Так чего же ты от меня-то хочешь?

— Дать тебе информацию, чтобы ты мог сделать выбор вовремя. А затем, надеяться, что этот выбор не закончится схлопыванием нашей реальности.

— Для одного человека, при этом, не самого умного… Слишком уж высокие ставки.

— Даже если в дело вложены усилия миллионов, все всегда сводится к одному — тому, кто примет решение. Нажмет на кнопку. Отдаст приказ. А дальше, расходящиеся по воде круги сделают свое дело. Я тебя предупредил. Теперь, буду наблюдать. Поговори с моим братом. Выясни, зачем ему это нужно.

Приятно, когда гораздо более компетентные товарищи сваливают на тебя такую ответственность. Даже как-то тепло на душе становится. Или в другом месте. Ну очень тепло. Прямо-таки жарко.

— Это же фуникулёр.

На вершине горы меня ждал старый, заросший мхом вагончик. Канатная дорогая уходила во мрак.

— Следующая остановка — потемки твоего сознания, Артур. Извини за задержку. — сказал дух смерти.

— Стой. И это все? — нет, я не ожидал стодневного перехода через гору Кайлас, но откровения Зенита не тянули на правду, которую необходимо было срочно выложить. Надо же, у Дурака есть хитрый план. Будто бы я этого и так не знал.

— Я мог бы рассказать тебе о ходе войны, и о том, что мы делали друг с другом и своими последователями. И ты отказался бы от системы, испытывая невероятное отвращение. Но сейчас, тебе важнее пообщаться с одним своим знакомым. Он там, внизу.

— Ладно. Как скажешь. — плывем по течению. Я шагнул в вагончик. Тонкий металл заскрипел под ногами. Через черные щели между плохо сваренными листами нельзя было ничего разглядеть. — Она точно выдержит?

— Это всего лишь метафора, Артур. Сейчас, ты лежишь на полу терминала, а твой многорукий друг пытается остановить кровь.

Для метафоры, вагончик был слишком реальным. Мне не хотелось образно свалиться в воображаемую пропасть. Со вздохом, я закрыл дверь и начал медленно спускаться, местами зависая, словно заяц над бездной.

В один прекрасный момент вагончик повернулся и поехал в обратную сторону под совершенно диким углом. Вот так, практически повиснув на поручнях я доехал до следующей станции. Здесь, на усыпанном сером песком пустыре сидел Андрей. Наблюдатель как-то приуныл. Вокруг него свербило гипнотическое поле, не такое мощное, как обычно.

Но будь здесь смертные, их бы точно подкосило.

Он качнулся, прокатился в мою сторону, как колобок. Я ощутил холодную чешую на своей шее. С силой, змея потянула вниз. Каким-то образом, Андрей оказался надо мной, планируя ударить пяткой в грудь. Его нога лишь завязла в бордовой смоле. Маслянистым пузырем перескочив через противника, я восстановил верхнюю часть тела. Прежде чем он успел повернуться, врезал мерзавцу молотом прямо в лоснящуюся морду. Не насмерть, естественно. Даже ослабевшего наблюдателя такой прием в лучшем случае заставит задуматься.

Булькнув, Андрей отлетел в сторону.

Вот урод. Драки, значит, захотел! Ну ничего, ничего. Рано или поздно, это должно было случиться. Я бы поднялся на его уровень. Просто, он опустился на мой чуть раньше.

Я настолько рассвирепел, что не заметил тонкого луча, скользнувшего по груди. Внезапный пламенный взрыв заставил меня вновь собраться и треснуться головой о метафорический вагончик.

Из уха Андрея росла змея с блестящим шариком во рту. Шарик дымился после выстрела. Вот и огневая поддержка. Какие у него еще фокусы припрятаны? Ну и ладно, у меня тоже есть маленькие друзья.

Наблюдатель оглянулся, услышав сердитое клокотание. У него ног, прямо из земли торчала пернатая лебединая шея. На зубастой голове росли маленькие рожки. Птица закашлялась, а затем извергла из себя облачко густого, клубящегося дыма. Андрей отскочил, но все же задел ногой растекающийся газ. На ботинке мгновенно возникла серая, пористая корка.

Одновременно, пара кусачих червей выпрыгнули, пытаясь вцепиться в пухлые телеса. От одного он увернулся, а второй повис у Андрея на боку. Я бросился к наблюдателю, но он как-то ловко ушел в сторону, при этом, умудрившись взять меня в крепкий захват.